Дела семейные

– Хотя, по сути, это подлинный бич. Весь Бомбей опутан криминальной паутиной проклятой игры.

Официант поставил на стол пирожки и вафли.

– Да будет вам, – усмехнулся Йезад. – Вас послушать, так получается, что в Бомбее заправляет коза ностра.

– На самом деле коза ностра – детская забава по сравнению с бомбейскими делами, – стоял на своем Готам. – Не обижайтесь, но вы понятия не имеете, о чем говорите.

– Ну извините. – Йезад был ошарашен резким выпадом едва знакомого человека.

– Я хочу вам объяснить, – вмешался Бхаскар. – Видите ли, мы журналисты. Казалось бы, какая разница – купил человек лотерейный билет, завертелся барабан, он либо выиграл, либо проиграл. Или чья-то рука вынула из глиняной «Кубышки» одну игральную карту в девять вечера, а другую – в полночь. Пофартило – выиграл один к девяти, не пофартило – продулся. Так? Но мы проводили аналитическое расследование «Кубышки». И Готам недавно опубликовал материал о ней: «“Кубышка” и политико-криминально-полицейская связка». В материале он затронул и Шив Сену, которой это не понравилось. Так вот, на прошлой неделе шивсеновцы подстерегли Готама около редакции.

– У меня все лицо было черным, – сухо сказал Готам, надкусывая пирожок.

– То есть они что, оскорбляли и угрожали? – не понял Вилас.

– Я в прямом смысле.

– Ты хочешь сказать, что они действительно…

– Именно.

По словам Готама, на него набросилось человек десять, они вопили, что журналистам, которые клевещут на Шив Сену и публично чернят ее доброе имя, они заплатят той же монетой. Выкрутили Готаму руки за спину и, держа за волосы, чтоб не мог отвернуться, вымазали ему лицо, уши, шею и даже рубаху заранее припасенным гуталином.

– Когда они бросили Готама, он был на Эла Джолсона похож, – сказал Бхаскар, и Йезад с Виласом рассмеялись.

– Это не смешно! – окрысился журналист. – У меня дико слезились глаза, а кожа горела так, что я сразу побежал к врачу. Потом пришлось оттирать чертов гуталин – у меня до сих пор все лицо болит.

– Для этих людей не существует законов, – буркнул Йезад.

– Пари держу, что в какой бы шивсеновской ячейке ни состояло это хулиганье, в полицейском участке их наверняка знают поименно, – согласился Вилас.

– Ясно одно, – сказал Бхаскар, – статья попала в яблочко. Народ ведь считает, что не так уж это плохо, что Шив Сена вымогает деньги у богатых бизнесменов – собирает «пожертвования» на свою «благотворительность». Но «Кубышка» тоже используется для финансирования Шив Сены. И это на деньги от «Кубышки» приобреталась взрывчатка, которой террористы взорвали бомбейскую биржу. Видите, в чем парадокс? Враги нации и политические партии, которые проходят как защитники нации, кормятся из одного корыта.

– Проблема в том, что из него подкармливаются и миллионы простых людей, – задумчиво сказал Вилас. – Номера, на которые они ставят по вечерам, дают им резон просыпаться наутро. В определенном смысле «Кубышка» – это Бомбей, а Бомбей – это «Кубышка».

– Звучит глубокомысленно, а на самом деле чушь, – озлился Готам. – Кто играет в «Кубышку», все должны понимать, что они поддерживают криминальную структуру.

– Что до меня, то я играл в первый и в последний раз, – заявил Йезад.

Готам одобрительно кивнул и поднес было пирожок ко рту, но Вилас придержал его за локоть:

– Стоп! Пирожок-то на деньги из «Кубышки» заказан!

– Знаю. Но если он пропадет, так криминалу от этого не хуже. И выбросить пирожок с мясом – тоже уголовное преступление.

Все рассмеялись и принялись за хрустящие вафли. Меняя тему, Бхаскар спросил Виласа, почему тот перестал писать для драматического кружка – у него же наверняка полно сюжетов из писем.

– Да уж, – согласился Вилас. – Я только сегодня утром прочел письмо, которое может лечь в основу подлинной трагедии. Пришло из деревни в штате Уттар Прадеш и касается младшего брата моего клиента.

Вилас пересказал письмо из деревни: парень встречался с девушкой из более высокой касты, что вызвало возмущение всей деревни, в особенности родни девушки. Им запретили видеться. На всякий случай мужчины из ее родни избили парня, но это только прибавило пылу влюбленным.

Как-то вечером их застали вместе. Застали, растащили, избили, выдрали волосы, сорвали одежду. Срочно созвали собрание деревенского панчаята. Приволокли на собрание избитую и окровавленную пару.

Семья парня заявила, что если их сын совершил преступление, то надо обратиться в полицию. Семья девушки не соглашалась: дело касается деревни и требует наказания по традиции. Панчаят поддержал это мнение. Решение было принято за несколько минут: повесить обоих, предварительно отрезав им уши и носы.

Отец парня на коленях молил о милосердии, предлагал компромисс: отрезать сыну уши и нос, но сохранить ему жизнь. Нет, сказали члены панчаята, слишком серьезное совершено преступление, если проявить мягкость, то это поощрит дурное поведение деревенской молодежи.