Дела семейные

– Обещайте, что придете играть, когда я буду умирать.

Дейзи сказала, что у него, без сомнения, еще много-много лет жизни.

– Дело не в том, сколько я еще проживу. Я хотел бы, чтобы звуки вашей скрипки звучали у меня в ушах, когда дыхание будет покидать меня. Когда бы это ни произошло. Обещаете?

Он протянул ей руку. Дейзи заколебалась, но отказать не смогла. Их руки сомкнулись, скрепляя пакт.

– Обещаю, – сказала она.

Роксана помрачнела, Джехангир сильно расстроился, как будто ее согласие приближало печальный миг.

Мисс Альварес выступила с небольшой речью, в которой похвалила контролеров домашних заданий и успеваемость класса. Джехангир был уверен, что она поймет по глазам, что совесть его нечиста, и боялся встретиться с ней взглядом. Выбрав себе точку на доске, он смотрел только на нее.

– Дети, я хочу сообщить вам об улучшении оценок тех, кто в начале года не блистал хорошей успеваемостью. Даже наш «Вечные проблемы» стал лучше учиться. И знаете почему? Потому, что все вы хотите добиться уважения одноклассников. Я горжусь вами. Благодарю вас, продолжайте в том же духе и примите мои поздравления.

После этого мисс Альварес скрестила возбуждающие весь класс ноги и начала просматривать сочинения, а контролеры домашних заданий взялись за свою работу. На дом было задано десять вопросов по истории династии Великих Моголов.

Переходя от парты к парте, Джехангир неотступно думал о том, что будет, когда наступит очередь Ашока. С того раза прошла неделя. Что он сделает на этот раз, опять предложит деньги? Страх перед мисс Альварес засел внизу его живота.

Он еще не приблизился к парте Ашока, а ладони у него так вспотели, что он испугался, как бы не оставить мокрый след на учебнике истории. Он вытер ладони о рукава, но они тут же снова вспотели. Он старался держать учебник за краешек, чтобы не размазать чернильную надпись, сделанную отцом:

Джехангир Ченой

Класс IV «А»

История

«Отец писал, как жемчуга низал», – так говорила мама, расхваливая папин почерк. Мама очень хотела, чтобы и он научился так красиво писать. Мураду уже поздно – у него буквы расползались по странице, как клопы, говорила мама в начале каждого учебного года, когда они оборачивали учебники. Все садились за обеденный стол, и папа принимался надписывать их: имя, класс и предмет. Это было самое приятное в возвращении в школу после майских каникул. Джехангиру нравилась гладкость свежей оберточной бумаги, запах новых учебников и появление его имени, будто вытекающего из кончика папиного пера. У папы был сосредоточенный вид, и было ясно, что папе тоже нравится это занятие. Папа шутил, что процесс обучения не может начаться, пока не надписаны учебники, потому что заключенное в них знание не знает, в чью голову идти.

А теперь он рисковал размазать папин жемчужный почерк потом своих грехов. Сгибаясь под бременем стыда и страха, Джехангир подошел к источнику своих тревог.

Ашок подмигнул. Делая вид, что ничего не замечает, Джехангир начал задавать вопросы об империи Великих Моголов. Его самого удивило, с какой легкостью он держал благородную дистанцию, будто они двое не связаны мерзким секретом.

– В каком году Бабур стал правителем Ферганы?

– В тысяча девятьсот сорок седьмом.

Ашок с ухмылкой назвал дату освобождения Индии от колониализма и сунул руку в карман.

– Первая битва при Панипате произошла в…

– В тысяча девятьсот сорок седьмом.

Ашок достал двадцатку. Джехангир опустил руку под парту.

– Хумаюн стал императором в…

– В тысяча девятьсот сорок седьмом.

Джехангир спрятал деньги и продолжил вопросы.

На все десять вопросов Ашок дал один ответ – в 1947 году. В журнале появилась запись – девять правильных ответов из десяти.

Джехангир пересел за другую парту. Ладони его были совершенно сухи, уверенность досуха вытерла их. Как все просто. «Надо же было так бояться», – подумал Джехангир, усаживаясь рядом с Виджаем.

Виджай, Ашок и Раджеш вместе выходили на перемены, вместе сидели за ланчем во время большой перемены, вместе ехали домой. Мама Виджая любила кокосовое масло, и волосы сына всегда блестели от него. Когда класс играл в крикет – Намасленные волосы против Сухих, Виджай рвался в капитаны, потому что у него на волосах было куда больше масла, чем у других.

Джехангир начал задавать вопросы, Виджай пытался отвечать, стискивая пальцами виски, будто желая выжать из головы правильные даты. После третьей ошибки Джехангир пожал плечами и взялся за журнал:

– Уж извини.

– О’кей, – вздохнул Виджай – и шепотом попросил Джехангира опустить руку под парту.

– Чего ради?

– Да брось ты притворяться. Что я, цену не знаю? Двадцать рупий.

Джехангир с колотящимся сердцем отказался взять деньги. Ну Ашок, ну свинья! Продал-таки его! А ведь клялся, что никому не расскажет!

– Я записываю, что ты не выполнил домашнее задание.

– О’кей. И увидишь, что будет.

– А что будет?

– Сначала я весь твой учебник измажу волосами. Потом скажу учительнице, что ты деньги берешь.

– Она тебе не поверит.

– А мы с Ашоком пойдем. Он подтвердит.