Дела семейные

Джехангиру хотелось верить отцовским словам, но сначала нужно было заново сложить рассыпавшийся мир. Как бы хорошо, если бы мир складывался как головоломка: открыл коробку и сложил дедушкину квартиру в «Шато фелисити», сломанные дедушкины кости, помирился с тетей Куми и дядей Джалом. А самое главное — кусочек за кусочком восстановить те прекрасные утренние часы, когда в доме смеялись, дурачились, рассказывали разные истории… Сейчас кажется, будто они исчезли насовсем.

* * *

Йезад с особой нежностью проводил мальчиков в школу. У дверей поцеловал каждого в лоб. Потом вернулся к столу.

Сидел за столом, погруженный в раздумья — сыновья, которые только что простились с ним у порога… Как быстро растут дети. Будто только вчера он впервые отвел Мурада в детский сад, а Джехангир еще барахтался в пеленках. А посмотреть на них теперь! А ведь это он произвел их на свет, он и Роксана, произвели на свет двух красавцев-сыновей.

И сурово напомнил себе: кошки с собаками тоже плодятся, не он изобрел этот процесс, не он первый породил детей. Как раз слюнявые мысли такого типа и сделали невозможным регулирование рождаемости в этой стране!

Но ощущение чуда не проходило. Йезад стал тихонько насвитывать «Восход, закат».

Роксана услышала знакомую мелодию и подсела к мужу.

— Ты о чем задумался, Йездаа? — погладила она его по руке.

— О пустяках.

— Расскажи.

— Смотрел, как дети собираются в школу, — вздохнул он. — Подумал, у нас красивые мальчишки, в этой своей школьной форме.

Роксана улыбнулась.

— Вспомнил, какими они были раньше, когда я носил их на руках, сажал на плечи, в какие игры мы играли. Теперь уж мне этого не сделать. И пришла на ум эта песенка — Тевье и его жена сидят на свадьбе дочери, помнишь этот фильм?

— Она выходит за портного, — кивнула Роксана.

— Ага. А Тевье с изумлением смотрит на свою выросшую дочку, на ее жениха. Вот и я подумал, что настанет день, когда Мурад и Джехангир тоже женятся, а мы с тобой будем сидеть на свадьбе. А потом мы останемся одинокими стариками.

— Что за глупости, Йездаа. Они всегда будут нашими сыновьями.

— Нет. Будут мужьями своих жен.

— Ты никогда раньше не впадал в сентиментальность. Что с тобой происходит?

Он не ответил. Молча привлек ее к себе и обнял за плечи.

КАПУР КРУЖИЛ вокруг коробки, как ребенок, который борется с соблазном развернуть подарок до назначенного часа. В коробке лежал мяч, специально изготовленный для рождественской витрины. Они с Йезадом дожидались возвращения Хусайна, которого с утра послали по делам.

— Хусайн огорчится, если мы без него вскроем коробку, — сказал Капур, делая защитный выпад вперед воображаемой битой.

Йезад, занятый своими мыслями, кивнул, не слушая. Он принял решение: сегодня до конца дня он обязательно должен получить от Капура ответ — когда тот всерьез начинает свою избирательную кампанию. И добиться от него конкретного разговора.

— Вам действительно по душе вся эта рождественская тамаша, верно? — сделал он пробный заход.

— Вам известна моя политика: в нашем космополитическом магазине отмечаются праздники всех вер, ибо все они знаменуют человеческое и божественное в нас. И чем их больше, тем лучше!

Мистер Капур с радостной, ко всему человечеству обращенной улыбкой стал у витрины и через плечо Санта-Клауса выглянул на улицу. Кивнул прохожему, помахал рукой пао-бхадживале, поздоровался со знакомым.

— Абсолютно правильная политика, — сказал Йезад. — Наш город есть чудо терпимости и таким он должен остаться.

Серьезность тона позабавила Капура:

— Просто мои слова.

— Ну, я вас пятнадцать лет слушал! — засмеялся Йезад.

— А вот и Хусайн идет!

Оба замахали руками, показывая, чтобы он поторопился. Хусайн, включаясь в игру, сделал вид, будто бежит изо всех сил.

— Чало, давай побыстрей, миян, прибыл наш спецзаказ!

Капур нетерпеливо разорвал упаковку и торжественно предъявил собравшимся главный элемент убранства витрины. Круглая электрическая лампочка ярко-красного цвета с нарисованными швами и впрямь была похожа на новенький крикетный мяч.

— Ну как?

— Потрясающе, — откликнулся Йезад. Этот мячик, подумал он, надо сразу пустить в игру, любой бросок, любой удар, что угодно, но мяч надо забить в капуровские ворота.

— Вы его еще в деле не видели, — Капур рылся в коробке в поисках шнура. — Мяч ведь синхронизирован с моторчиком Санта-Клауса — как только бита приближается к мячу, лампочка загорается.

— Класс, давайте подсоединим!

Чем скорее, тем лучше — босс окончательно растает от счастья и проявит щедрость при обсуждении условий.

Капур достал принесенную из дому женину корзинку со швейными принадлежностями, выудил из нее шпульку нейлоновых ниток и примерил, на какой высоте подвесить лампочку.

— Я подвешу со стремянки, — вызвался Йезад, — это дело деликатное: повесить слишком близко, бита разобьет лампочку, слишком далеко — не будет выглядеть реалистично.

Стоя на верхней ступеньке, Йезад опустил лампочку:

— Ну как?

— Чуть пониже, — попросил Капур, — я хочу, чтобы удар шел как бы снизу вверх.

Йезад кивнул, и еще немного опустил лампочку.