Дела семейные и не только

— Вы неправы, — поддержка пришла откуда и не ждали. — Представитель Академии, — ну хоть один додумался представиться, путь и в столь размытом виде. А то болтают все без умолку, а кто выступает, кто оспаривает мои слова… непонятно. — Несколько отказников числятся в студентах нашей Академии. Мы все за ними пристально наблюдаем. И они уже успели нас приятно удивить. Подростки активно прогрессируют — уже сняты блокирующие браслеты. Они прилежны, заинтересованы и сообразительны. Полагаю, на столь ранних этапах, это уже отличный результат.

Этот аргумент стал именно тем рычагом, который помог окончательно остановить спор.

— Присядьте, леди Риштар, — впервые за все это время в тишине прозвучал голос Короля. — Полагаю, мы тут надолго. Давайте поговорим о магах, раз уж речь зашла… Сколько у вас одаренных?

— Благодарю, Ваше Величество. Их тринадцать…

— Из сорока шести воспитанников, — перебил взбудораженный этим фактом секретарь. В мыслях, не к месту, мелькнул образ секретаря, что как мальчишка ерзал в кресле, не в силах удержать азартное возбуждение.

Тринадцать из сорока шести — это больше четверти. Среди присутствующих прокатился шепоток.

— И сколько из них пустышек? — уловив пренебрежение, я поняла, что другого ответа от меня, кроме как «Все пустышки» не ждут. И обрадовалась. Мне есть что на это ответить.

— Спасибо, господин Драунф, — игнорирую последнее высказывания, сделав вид, что не услышала. — Все верно. У семерых ребят уровень дара меньше четверки. У остальных — пятый-шестой. Но это подростки. Эти цифры не приговор. Академия в рамках королевской заботы о сиротах взяла на себя предварительное обучение этих детей, дальше в моих планах помочь им с поступлением на общих основаниях. Время есть, подтянем грамотность, закрепим навыки.

— Неужели отказников в Академию? — Все тот же ироничный голос. В глаза бы ему взглянуть.

— Если они смогут поступить на общих основаниях, то почему нет? Или в уставе прописан запрет на обучение отказников?

Такого в уставе не было. Все, что от ученика требовалось — достаточный уровень подготовки. А уж аристократ он или представитель низших слоев — никого не волновало. Это не значит, что отказникам будут рады под крышей Академии, но официального запрета нет.

— Если смогут… — голос из темноты был пропитан убеждением, что отказнику сдать общие экзамены не под силу, — то, конечно. Почему нет?

Скрипнула зубами от негодования. Они так любую мою идею будут воспринимать? Глубоко вздохнула, чтобы успокоиться и не вступить в спор с тем, кого даже не вижу. Это им потом мне в глаза смотреть, а не наоборот.

— Обучение в Академии стоит немалых денег, бюджет подобных расходов не предусматривает, — вот еще один пессимист высказался.

— Бюджет вообще не подразумевает затрат на образование отказников, — не ехидничаю, но только глупец не распознает завуалированного упрека. Надоело играть роль кроткой овечки. — Именно поэтому был создан фонд, который успешно пополняется.

Упрек мне не спустили с рук, почти моментально нанеся ответный удар.

— Фонд на ваше имя, ну кто бы мог подумать… что аристократка так ратует за отказников. К слову, из головы никак не выходит ваш образ с весеннего бала. Вы выглядели потрясающе, а ваш наряд… весьма недешев.

Глава 44

Щеки вспыхнули негодованием, по венам растекался жар от столь открытого и необоснованного обвинения. И тем не менее я нахожу в себе силы ответить. Максимально равнодушно, не показывая, как меня задели слова незнакомца.

— Если вам недостаточно подтверждения графа Драунфа, то можете напрямую обратиться к Его Величеству и подать запрос на изучение финансового отчета. Там по пунктам указано, куда и на какие нужды расходуются средства.

Вокруг прокатилась волна добродушного смеха, словно я оправдала чьи-то ожидания. Но расслабляться было рано.

— Фонд пополняется за счет средств, вырученных с продажи товаров нашего производства. Для начала я покажу вам образчики детского труда, которые очень неплохо продаются. Настолько неплохо, что мы, на данном этапе, не в состоянии удовлетворить рынок.

— Почему не в состоянии? — мужской голос с хрипотцой, который я услышала впервые, прозвучал заинтересовано. Ну, наконец-то! Хоть какой-то сдвиг, а то только и знают, что делить мои слова на десять и сомневаться в каждом факте.

— Потому что на первом месте у нас стоит образование, которому отводится большая часть времени.

Из саквояжа появились несколько гребней, перламутровая шкатулка и змеиный ларчик. По правую сторону от меня возник секретарь Его Величества. Подмигнув, мужчина быстренько собрал все образцы и вновь исчез в темноте.

— Как видите, — обратилась я к невидимым зрителям через пару минут, надеясь, что они успели рассмотреть товар, — гребни — это простенькие артефакты, довольно доступные по цене. Руны выполнены мною, а вот сам гребень — дело мальчишеских рук. Дети делают их на досуге.

— Разве у них нет времени для этого в часы планового обучения? Как я понял, столярному делу их обучают целенаправленно.