Дела семейные (сборник)

Она сидела у зеркала и мазала чем-то волосы, и без того влажные, блестящие и пахучие. Глаза ее с ласковой внимательностью вглядывались в собственное отражение. И вдруг подчерненные ресницы моргнули: Галка заметила Васю, и губы ее, красиво и ало вычерченные, начали складываться в обрадованную улыбку. Но она не кинулась к Васе: ей надо было покончить с волосами.

– Знаешь, я не устроилась, – оживленно сообщила она Васе, как что-то радостное. – Потому что там, в этом бюро, ненормированный рабочий день…

Вася ничего не ответил, будто не слышал. Оглянувшись, он тихо подошел к Галке и, рискуя испачкаться об ее волосы, прижался лицом к ее лицу. Это было неожиданно, и Галка взвизгнула негромко, потом сама кинула ему руки на шею.

6

Галка сидела с ногами на диване, освещенная желтым светом торшера. У нее заметно пополнели узенькие плечи, размягчился подбородок и щеки приняли персиковый отлив. Рядом с нею стояли в теплой воде мутно-желтые, но еще остро пахнущие розы.

– Как же, Галя, вашего мальчика звали? – осторожно спросила Полина.

Галка ответила:

– Кока.

– Сколько ему теперь было бы?

– Теперь?.. Теперь, наверное, уже год.

Полина вздохнула.

– Уж вы меня извините… Не пойму я… Неужели вы такую потерю не переживаете?

У Галки чуть-чуть дрогнули четкие брови.

– Разве лучше было бы, если бы я целый день плакала?

И вдруг Полина обронила:

– Мне кажется, Галя, вы и плакать-то не умеете.

Галка не стала спорить. Против ожиданий Полины, характер у нее оказался в общем покладистый. После того случая с коброй молодые перебрались из палатки. Полина собралась было уходить, но Вася не пустил. Привез тесу и отгородил тетке угол с окошком в сад. И Галка добавила великодушно:

– Вы, тетечка, нам вовсе не мешаете.

Много в Галке дивило Полину: например, она очень поздно вставала, чуть ли не к обеду, упуская лучшее время – розовое утро без духоты и пыли. За тот месяц, который они прожили рядом, Полина ни разу не приметила, чтобы Галка отправилась в баню: она каждый вечер лила на себя холодную воду и полоскала волосы какой-то «мутью».

Один раз Полина заметила ей:

– Что же вы, Галя, трико свои около стола, где едим, развесили. Вы бы снесли в огород, на веревочку. Все-таки у нас мужчина в доме…

Галка посмотрела на тетку в полном недоумении. Потом сняла со спинки стула свои крошечные трусы и унесла наружу.

…Теперь они сидели вдвоем. Было воскресенье, один из бесконечно длинных и страшно жарких июньских дней, когда одолевает сонное безразличие. Когда даже разговаривать не хочется. И как мираж висят перед глазами, куда ни посмотришь, совершенно спаленные солнцем коричневые горы.

Они очень долго молчали. Потом Полина, словно очнувшись, вдруг сказала:

– А ведь он там в эдаком пекле работает!..

– Кто он? – растомленно спросила Галка.

– Вася наш!

– Да, – все тем же тоном согласилась Галка. – Ужасно!..

Потом она вяло призналась:

– Я думала, тетечка, что здесь все по-другому. А здесь жарко и скучно.

Полина сказала укоризненно:

– Думается, Галя, если бы вы Васю любили… не было бы вам скучно.

– И жарко бы не было? – попробовала пошутить Галка. И поморщилась: – Тетечка, не надо!..

Полина, поджав губы, замолчала. Странная с ней произошла вещь: пока Вася жил холостяком, он был ей, в общем-то, безразличен, она по-прежнему тосковала о Валентине. А теперь в ней поселилась какая-то ревность, жалость и даже нежность к племяннику, которого, как она была уже уверена, эта барыня не любит.

– Васенька, Васенька, – нарочно говорила Полина в Галкином присутствии. – Красавец ты наш!.. Малышом был совсем невидный, а теперь такой симпатяшка стал, такой славный!..

Вечерами за своей перегородкой Полина прислушивалась: вот что-то ласково гудит Вася, и так же ласково, но более меланхолично отвечает Галка. И тут же вдруг она говорит сердито:

– Слушай, это ужасно! Пещерный ты человек!.. Не тряси возле меня своим пиджаком. Ты что, хочешь, чтобы я задохнулась от вашей проклятой пыли?..

«Ох, – мучительно думает Полина. – “От вашей”! Он, что ли, пыль-то придумал?.. Ей деньги его нужны, больше ничего. Тунеядка, руки-то только для еды… Вот с красивыми-то бабами всегда так. Завтра все Васе выскажу».

Но не высказывала: она видела, что Вася все равно будет работать для этой черной Галки от света до света, а надо – и ночью пойдет. Полина знала, что ему уже и на комсомольском собрании намекнули недвусмысленно: мало того, жену у товарища отбил, еще держит ее дома и не пускает работать.

– Ревнуешь ты ее, что ли? – неосторожно спросили Васю.

Он весь побурел и закричал:

– Идите вы!.. Вам мало, что я сам по две смены ишачу?..

…Действительно, дома Галку никто не держал. Когда не было сильной жары, она бродила по Лангуру без видимой цели, с места на место, как коза: там заломив пыльный кустик, здесь вырвав сухую былинку. То постоит над мутным обмелевшим Нурхобом, то взберется по тропе в гору, цепляясь за сухие ветки горной полыни, то уйдет в ближние кишлаки. И там болтает с босыми хорошенькими детьми, которые рвут для нее желтые абрикосы.