Дела святейшие

— Значит, вы желаете забрать все?

— Желаю, — в истеричном восторге прошептала Софи. — Очень желаю! Мне так много надо построить... Знаете, и больница, и школа, и приют... А стройматериалы сейчас так дороги...

— Вы это уже говорили. — Впервые настоятельница обнаружила в себе нечто мирское. В ее голосе отчетливо звучало раздражение. — Что ж, это действительно ваше право... Но чтобы взять свое — сначала верните наше.

При этих словах Софи снова едва не впала в панику.

— Вернуть ваше? — растерянно пробормотала она.

Настоятельница нахмурилась еще сильнее:

— Разумеется. Необходимы доказательства вашего права. Вы же не думаете, что мы отдадим хранимое веками первому встречному?

Софи понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить, что именно кроется за этой витиевато-угрожающей фразой. Дрожащими руками вдова расстегнула сумочку и достала бархатный футляр. Уже без поклона, но все же очень почтительно подала игуменье. Настоятельница раскрыла коробку и внимательно осмотрела два предмета, лежащие на белом атласе. На лице появилось странное выражение: злорадное, но вместе с тем озабоченное.

— Что это? — спросил она после небольшой паузы.

— То, что вы просили. Это ваше. Теперь верните мое.

В полуприкрытых глазах вдовы плясали искры.

— Дочь моя, или вы сознательно пытаетесь обмануть нашу обитель, или кто-то ввел вас в заблуждение.

Нет, сегодня явно был не ее день. Софи чувствовала себя, словно на американских горках.

— Что вы имеете в виду? — с трудом вымолвила она.

Настоятельница продолжала поглядывать то на нее, то на футляр.

— Это не наше.

Это было уже слишком: с таким трудом обретенные сокровища снова уплывали из рук.

— Как не ваше? — взвизгнула разъяренная вдова. — Конечно ваше.

— А я говорю — нет.

— Откуда мне знать, что вы говорите правду? — Софи резко вскинула белокурую голову. Для ревностной католички это была ничем не оправданная дерзость, но сейчас в ладно скроенном, алчном теле бушевала настоящая буря.

Настоятельница сложила руки. Добрые глаза смотрели строго, но без осуждения.

— Дитя мое, пытаясь обвинить церковь во лжи, вы сами совершаете грех.

Однако вдовица отступать не собиралась. Раз сокровища здесь, она их получит. А игуменья, скорее всего, блефует, она просто не хочет ничего возвращать.

— Хорошо же, — прошипела Софи с угрозой. — В таком случае, пусть нашим спором займутся адвокаты.

И она уже сделала шаг назад, показывая, что хочет уйти, как настоятельница остановила ее:

— Подождите...

Полячка выжидающе замерла:

— Я слушаю.

— Не думайте, что испугали меня. — Голос звучал негромко, но твердо. — Просто наша обитель не желает, чтобы дело было предано огласке. Но с другой стороны, — опять появились угрожающие нотки, — я безусловно не могу позволить имуществу Гедиминов попасть в чужие руки. Поэтому сообщу вам, в чем причина моего отказа-

Вдова вытянулась в струнку.

— ...Медальон действительно наш, но кольцо принадлежит кому-то другому. У нас хранятся дубликаты этих предметов, прошу вас...

По ее жесту из угла появилась девушка, во всем темном, и протянула небольшую коробку. Софи впилась глазами в два небольших предмета. Настоятельница говорила правду: медальоны были полными близнецами, а вот перстень даже отдаленно не напоминал кольцо, снятое с руки покойного мужа. Вдова прикрыла глаза. Проклятье! И как она сразу не сообразила — принесенное ею кольцо слишком современное, чтобы стать пропуском в древние монастырские сокровищницы.

— Вы, конечно, можете подать на нас в суд, — продолжала игуменья, — но в таком случае хочу предупредить — церковь незамедлительно обвинит вас в мошенничестве, а мирской суд может осудить и за убийство. Мне почему-то кажется, что ваш супруг умер не своей смертью. Я не ошиблась?

Кровь прилила к вискам вдовы. Последняя фраза окончательно расставила все по своим местам. Монашки будут биться до последнего. Скорее автоматически, Софи попыталась что-то возразить, но настоятельница опередила ее:

— Всего хорошего, вас проводят. Прощайте.

Вдова недобро прищурилась:

— Прощайте? Вы сказали «прощайте»? — Острый подбородок вздернулся вверх. — Но я не собираюсь с вами прощаться. Я еще вернусь. — В голосе звучало почти детское отчаяние. — Я вернусь и получу то, что принадлежит мне по праву!

Настоятельница устало прикрыла глаза:

— Все в руках Господа нашего, дочь моя. Если Всевышнему будет угодно, вы получите наследство Гедиминов.

Когда дверь за гостьей закрылась, лицо игуменьи потемнело:

— Только вряд ли ему это будет угодно...

Глава 8 1

Роскошная, не меньше шестидесяти метров, гостиная произвела на Рогнеду гнетущее впечатление. То, что казалось забавной авантюрой на ее пятиметровой кухне, в этом помпезном особняке выглядело какой-то идиотской шуткой. Ловя в многочисленных зеркалах и стеклах свое перепуганное отражение, Рона ощущала странное головокружение и никак не могла понять, зачем и почему здесь очутилась.

На пороге гостиной их встречали мужчина и женщина, еще более встревоженные, чем она сама.

— Здравствуйте, — замороженным голосом произнесла женщина, по всей вероятности мама. — Рады приветствовать вас в нашем доме.