Дела святейшие

— Что, «на своем»?

— Ты сама нормально спать собираешься?

— Не знаю. — Даша принялась заталкивать в дорожную сумку все, что попадалось под руку. — Потом подумаю.

— Да оставь ты вилки! — Рогнеда вырвала у нее столовые приборы. — И что нам делать с Лией?

— Значит так... — Даша сделала страшные глаза, — забираем у нее оберег, обещаем часть наследства и пусть проваливает.

— Но...

— Никаких «но», быстро собирайся.

Лия вошла, держа в руках лыжи.

— Ты эти лыжи смазывать собралась? Я, конечно, не большой специалист, но...

Лыжи были пластиковые. Даша всплеснула руками:

— Ну вот, я так и знала! Они же пластиковые. Кто катается на пластиковых лыжах?

Рона растерянно промолчала.

— И что мне с ними делать? — Лия склонила голову набок.

— Выброси.

Рона едва не подпрыгнула и попросила литовку:

— Отнеси обратно, если тебе не трудно.

— Мне не трудно. А вы куда собираетесь?

— Лия, нам надо поговорить, — не ответив на вопрос, сказала Даша. — Присядь.

Литовка послушно присела:

— Тебе надо возвращаться домой.

Девица немедленно пустила слезу:

— Меня брат убьет...

— Это твой брат — твои проблемы, — жестко отрезала Даша.

— Я обещаю, если получу наследство, обязательно тебя отблагодарю, — поспешила ее успокоить Рогнеда.

— Да... — хлюпала носом литовка, — это ты сейчас так говоришь... А потом все забудешь...

— Ладно, — Даша положила ей руку на плечо. — Придем к компромиссному варианту. — Она посмотрела на оберег, висевший на шее девушки. — У тебя есть что-нибудь ценное?

— Ценное? В каком смысле?

— В каком угодно. Мы составим для твоего брата расписку. Ты отдаешь Рогнеде некую ценную вещь сейчас, а она тебе отдает одну десятую часть наследства, когда его получит. Идет?

— Во-первых, у меня нет ничего ценного, а во-вторых, брат хотел получить половину.

— Нет, ну какая нахалка! — возмутилась Даша. — Скажи спасибо, что тебе хоть что-то обещают. Его за ту половину, что он хотел получить, посадили бы. А здесь все совершенно легально.

Девушка сидела, опустив плечи, она уже не играла, она действительно выглядела очень несчастной.

— Ну, я не знаю...

— В любом случае другого варианта у тебя нет. Или десятая часть, или ничего.

— А я могу ему позвонить?

— Нет, не можешь.

— Но ценного-то у меня все равно ничего нет.

Даша осмотрела ее с ног до головы.

— А в сумке?

— И в сумке нет.

— Но ты же понимаешь, просто так человек не может пообещать тебе часть наследства.

— Не может.

— А словам брат не поверит.

— Не поверит.

Даша прищурилась:

— Ну... Я не знаю... Разве что взять этот медальон... Он вроде старинный.

Рогнеда от стыда не знала, куда глаза девать.

— Тебе нравится? — спросила Даша.

— Не знаю...

Литовка сорвала с себя шнурок.

— Возьмите. Возьмите, пожалуйста, он наверняка ценный. Пабло просил его очень-очень беречь.

Даша нехотя взяла оберег.

— В принципе... Ой, ну не знаю...

— Нормально, — быстро проговорила Рогнеда. — Подойдет. — В глаза Лии она по-прежнему старалась не смотреть. — Сейчас напишу расписку.

Лия немного повеселела:

— И все-таки, девчонки, куда вы собрались?

— Тебе-то какое дело?

— Я с вами.

— Еще чего!

Даша готова была плясать от радости, но только без этой приставалы.

— Мало того что ты ходишь по квартире голая, так еще и за нами хвостом таскаться будешь.

— Мне скучно, возьмите меня с собой, — продолжала канючить литовка.

— Как ты не понимаешь, она едет к жениху, им надо... помириться. Согласись, в данной ситуации третий лишний.

— А ты?

— А я почти родственница. — Даша решила подсластить пилюлю. — Ладно, обещаю, если они помирятся, мы тебе позвоним. А сейчас пакуй чемоданы и шуруй домой, порадуй братишку.

Глава 35

Сонно журчал ручей. Брат Антоний задумчиво следил за веселой игрой бабочек над цветущими розовыми кустами. Короткие пухлые руки покоились на животе, слегка приподнимаясь при каждом неспешном вздохе. Послышалось тихое гудение, казалось, очень крупный шмель увяз в паутине. Монах сунул руку под рясу и извлек мобильный телефон.

— Слушаю, — промурлыкал он. Однако узнав голос собеседника, тут же выпрямился. — Ах, это ты, здравствуй. — Голос зазвучал встревоженно, от былого благодушия и следа не осталось. — Что случилось?

Услышав ответ, брат Антоний буквально пожелтел.

— Это точно? Проклятье! И их нельзя остановить?.. Я понял... Я понял... Этого ни в коем случае нельзя допустить... Что это значит? Это значит, что мы не можем ждать больше ни одного дня. Я вылетаю немедленно. Встречать меня не надо... Я понял, до встречи, ха-ха...

Смех был натужный и совсем невеселый. Закончив разговор, монах помрачнел еще сильнее, и сунул было телефон обратно под рясу, но передумал и быстро набрал чей-то номер.

— Мне нужны два баллона, — быстро сказал он, не здороваясь и не представляясь. Срочно. Их необходимо доставить в гостиницу «Коллосеум» на имя синьора Бертолуччи. Сегодня же... Да, передашь все портье, записывай адрес... — Прикрыв глаза, брат Антоний быстро продиктовал адрес гостиницы. — И вот еще: если ты меня подведешь, я собственноручно сверну тебе шею...

Последнюю фразу он произнес так нежно и ласково, будто конфету ребенку предложил.