Дела святейшие

— Рыжая, я тебе сейчас все расскажу. Помнишь, я говорил, что в подземных ходах под монастырем, кроме библиотеки, хранится еще кое-что ценное?

Полетаевы окаменели. Нездоровый румянец на их холеных лицах сменился еще более нездоровой бледностью.

— Неужели ты поверишь этому клоуну?

Полковник попытался усмехнуться, но у него вышла какая-то злобная гримаса.

Даша демонстративно отвернулась:

— Разумеется. Иван — мой старый университетский товарищ, один из лучших специалистов в своей области. Кому же мне верить, как не ему? К тому же он честный человек.

— Если он такой честный, то зачем сюда приперся?

— Затем, зачем и вы. — Оганесян снова послал своему противнику сладенькую улыбочку. — Отыскать крест Ефросинии Полоцкой.

Послышался грохот. Даша шарила по столу то ли в поисках упавших вилки с ножом, то ли пытаясь удержать равновесие.

Рогнеда растерянно смотрела на нее:

— Что он сейчас сказал?

Нащупав наконец приборы, Даша с яростью швырнула их на стол:

— Ничего. Он чокнулся! Сошел с ума на почве поиска исторической правды.

— Ты вообще соображаешь, что говоришь? — набросилась она на Оганесяна.

— А ты посмотри на эти счастливые детские лица! — Он большим пальцем ткнул в сторону Полетаевых.

Те сидели некоторое время совершенно неподвижно, затем старший начал издавать какие-то нервные звуки.

— Какие у тебя, Дашенька, однако, друзья! Большие оригиналы, — прохрюкал полковник.

— Лучше быть оригиналом, чем мошенником, — огрызнулся Иван.

— Это ты обо мне?

Полетаев-старший начал подниматься.

— О тебе. — Поняв, что сейчас будет драка, Оганесян тоже перешел на «ты». — И я не посмотрю, что ты старше, так, блин, долбану...

Даша похлопала поднятыми вверх руками:

— А ну брейк! Сели оба и замолчали!

Дождавшись, пока мужчины успокоятся, она требовательно заявила:

— Если вы, мерзавцы, сейчас же не расскажете, что происходит, то клянусь, прямо отсюда я отправляюсь к Лукашенко и пусть он из вас ремней нарежет.

— Может, грохнем ее? — озабоченно спросил Оганесян.

— Хорошо бы, — пробурчал полковник.

— А что за крест? — робко поинтересовалась Рогнеда. — Может, перед тем как нас убить, все же расскажете?

Мужчины угрюмо молчали.

— Я расскажу. — Даша тряхнула рыжей головой. — И если я в чем-то ошибусь, — она с угрозой посмотрела на Оганесяна, — то ты будешь в этом виноват.

Тот фыркнул.

— Мило. Она в университете одним местом скамейку протирала, а я теперь виноват.

— По крайней мере, я осталась верна и истории в частности, и науке в целом.

Рогнеда мягко тронула ее за рукав:

— Верная, расскажи.

— И расскажу. Я вас тут всех на чистую воду выведу. — Даша развернулась к Рогнеде: — Слушай. В самом начале XII века жила в Полоцком княжестве прекрасная княжна...

При этих словах Оганесян как-то весь сморщился, словно отведал чего-то несвежего.

— ...была она прекрасна как ангел небесный, но при этом еще необыкновенно умна и образованна.

Тут уже и Полетаевы стали морщиться.

— Боже, какой слог...

Но Даша оставалась невозмутима.

— Когда родители решили выдать ее замуж, она сбежала в монастырь и... — Тут верный исторической науке сказитель запнулся. — Как же она туда сбежала, если потом его основала?

— Хороший вопрос.

Оганесян ненавидел себя за то, что собирался сделать, но истина для него была явно дороже.

— Рыжая, ты только книжек по истории не пиши. Да и вообще... Блин, какой баран тебе диплом выдал? — Он говорил быстро, словно боялся передумать. — Предслава, дочь Святослава Все-славича действительно была и умна, и красива, и очень образованна. Замуж она идти не хотела, а родители, памятуя горькую участь ее прабабки, тезки твоей и прародительницы, — он кивнул на Рогнеду, — сначала не возражали. Однако когда княжна сообщила, что хочет уйти в монастырь, попытались все же выдать ее замуж, но та сбежала к своей тетке Романии, настоятельнице женского монастыря, и приняла там постриг. При крещении Предслава была наречена именем Ефросиния.

Даша попыталась вставить свое веское слово:

— Я помню, ее житие отличалось тем, что в нем не говорилось о чудесах, исцелениях и пророчествах. Там говорится о ее подвижничестве и...

— Одна из основных заслуг Ефросинии Полоцкой состояла в том, что она создала уникальную библиотеку. Она сама, лично, переводила книги с иностранных языков, писала комментарии к научным и богословским трактатам, составляла литературные сборники. Кроме того, в числе ее великих деяний — открытие новых монастырей и школ, строительство соборов, создание уникальных произведений искусства. Кстати, игуменьей собственного монастыря она стала в семнадцать лет.

Тут все почему-то посмотрели на Дашу. Та непонимающе встрепенулась.

— Что? Что вы на меня так смотрите?

— Человек к семнадцати годам столько сделал! — произнес полковник.

— А я здесь при чем?

— В том-то и дело, что ни при чем. — Полетаев стал подниматься, пытаясь при этом сковырнуть с места и Оганесяна. — Ладно, профессор, заканчивай, нам надо...

Неожиданно вмешалась Рогнеда:

— Нет, я хочу дослушать. Если вам не интересно, можете идти.

Полетаев, скрипя зубами, сел.