Дела житейские

— Ну и сука же ты! Натрепалась, что придешь с Фрэнклином; мы с Артуром сидим и ждем, как идиоты, а вы и носа не кажете. Как это я сразу не усекла, что он тебя из дома не выпустит. Да ты что, затворница, что ли?

Порция оперлась локтями на стол и положила подбородок на сплетенные пальцы рук. Я заподозрила неладное еще тогда, когда говорила с ней по телефону. Мне показалось странным, что она не допытывалась, почему мы не пришли тогда в „Савойю". Она просто приберегла заряд на потом, чтобы, улучив момент, выложить мне свое мнение на этот счет.

— Да никакая я не затворница, Порция. Что ты выдумываешь. Просто Фрэнклин прихворнул, и мне не хотелось оставлять его одного, а когда я тебе позвонила, ты уже ушла. — И какого черта несу я всю эту ахинею? И не кому-то, а именно Порции. Но расскажи я ей правду, она начнет упрекать меня, что, дескать, уж слишком я доверчивая и легко ловлюсь на всякую ерунду, — я-то ее мысли знаю. Но с какой стати я должна оправдываться?

— А что с ним такое?

— Что?

— Ты заливаешь, Зора, я по глазам вижу. Он запретил тебе уходить, разве не так? Перестань врать!

— Да что ты пристала, ничего он мне не запрещал, и давай сменим пластинку. Ты заказываешь что-нибудь?

— Я накололась из-за тебя на сотню баксов за билеты, так что платишь ты. Слава Богу, Артур не скряга, а то мне пришлось бы выкладывать из своего кармана.

Порция просматривала меню, а я глядела в окно на идущих по снегу прохожих. Внезапно меня охватило неудержимое желание встать из-за стола и отправиться на поиски какого-нибудь одинокого прибежища. Разве на всех угодишь? Ну что они все пристают ко мне? Фрэнку подавай то, Порции — се. Реджинальд требует, чтобы я больше занималась, глубже и легче дышала, готовила запись, пела. А в школе? Мисс Бэнкс! Мисс Бэнкс! Мисс Бэнкс! Вы должны войти в этот комитет. В тот комитет. Ах, не на этой неделе? На следующей? Да, и не забывайте о своей ответственности перед детьми. Перед школой.

До сих пор я со всем нормально справлялась. Вернее, делала вид, что справляюсь. Притворялась, что все в порядке. Что развод Фрэнка меня не беспокоит. Что эта его вечная бодяга с работой меня не угнетает. Что меня нисколько не волнует его справка об окончании школы. Но долго ли так протянется? Меня страшит даже мысль о том, чем это все может кончиться. А наши с ним отношения? А отношения с подругами? Школа? Пение? Я сама? А теперь еще эти чертовы припадки. При одной мысли об этом голова моя стала как воздушный шар, наполненный горячим газом и вот-вот готовый лопнуть. Я уже не верю самой себе.

Я взяла сумочку и, положив ее на колени, стала искать пузырек. Я всегда ношу его с собой на всякий случай. Отвернув крышечку, я достала крошечную таблетку и сунула ее в рот. Порция ничего не заметила.

— Я возьму креветки и бокал белого вина.

Я сделала глоток воды.

— Ну так как, Артур продержится до Валентинова дня?

— Может, да, а, может, и нет. Он чертовски славный и не зануда. Так что два ноль в его пользу.

— А что против?

— Он женат.

— И это все?

— Побереги свой яд, Зора. Что-нибудь случилось?

— Ничего, дорогая, — ответила я, сжимая стакан.

— Да не влипла ли ты снова, подружка?

— Влипла? С какой это стати?

— Но что-то явно не так. Ты ешь уже четвертый кусок французской булки. Это неспроста. Давай, давай, выкладывай.

— Я немного нервничаю. На следующей неделе Реджинальд хочет поработать над пробной записью. У меня готово несколько своих песен, но я не знаю, годятся ли они. Все это пугает меня, если хочешь знать правду.

— Но он считает, что ты уже готова, разве не так?

— Да, и у него даже больше энтузиазма, чем у меня.

— Ты хочешь сказать, что тебе это безразлично?

— Конечно, нет. Я просто не знаю, готова ли я на самом деле или мне это кажется. У меня такое чувство, будто я лишь вчера начала учиться и только сейчас запела по-настоящему. А уже пора идти в студию.

— Но не ты ли говорила, как тебе надоело работать в школе?

— Я.

— Что-то не пойму: пробил твой час, а ты собираешься отступить.

— Вовсе нет. Но голова у меня забита массой других вещей, и я никак не могу сосредоточиться на одном.

— Побольше медитируй, дорогая. Ты же всегда говорила, что это помогает тебе сохранять равновесие, если мне память не отказывает.

— Я этого и не отрицаю, но не медитировала уже целую вечность, с тех пор как появился Фрэнклин. Как-то чудно сидеть посреди комнаты и распевать мантры, когда в ванной бреется мужчина. А потом мне стало трудно вставать утром на работу.

— И это говорит мисс Гуру?

— Да перестань, Порция!

— Ну, ну, Зора, продолжай. Только не пытайся убедить меня, что ты из тех, о ком пишут в „Новой женщине", „Женщине сегодня", „Женщине завтра", „Женщине…" — Порция захохотала. — Я не шучу, подружка. Знаешь, что они думают о женщинах, которые заняты только своим успехом?

— Что же?