— Слава Богу, владыка, — ответила она. — Такие они у меня славные, такие добрые… Да в том беда, что я-то такая грешная.
Митрополит Филарет взглянул на нее с улыбкой, перекрестился и сказал:
— Благодарю Господа, наконец-то в моей епархии нашлась грешная игуменья. А то с кем ни поговори — все святые.
Как-то во время пасхальных праздников пришли к митрополиту Филарету (Дроздову) великосветские дамы, и одна из них спросила владыку:
— Почему Спаситель по воскресении Своем явился сперва женам-мироносицам?
Святитель ответил с улыбкой:
— Потому что женский пол очень болтлив, а надо было, чтобы это событие стало известно всем как можно скорее…
Однажды святитель Филарет приехал в село Новоспасское и, войдя в храм, стал рассматривать старинные иконы. Приложившись к одной из них, он заметил:
— Как жаль, что лик потускнел, совсем его не видно…
Присутствовавший при сем известный шутник профессор И. М. Снегирев сказал:
— Это, владыко, от наших нечестивых устен.
— И скверного, нечистейшего языка, — тут же добавил митрополит Филарет.
(Это слова из последования ко Святому Причащению.)
Истории о преподобном Льве Оптинском
Будущий Оптинский старец Лев был пострижен в монашество в Белобережской пустыни в 1801 году. В том же году он был рукоположен во иеродиаконы, а затем во иеромонахи. Столь быстрое рукоположение не послужило поводом к превозношению смиренного инока, не угасило его ревности, наоборот, он возрастал духовно. Молодой иеромонах так преуспел в духовной жизни, что это было явно видно окружающим, и в 1804 году братия избрала его настоятелем монастыря.
Само избрание застало смиренного инока в трудах послушания: он варил квас для братии, уклонившись от участия в выборах. Братия всем собором явились на квасоварню, сняли с будущего настоятеля фартук, взяли из рук его черпак и повезли в Орел для представления его владыке Досифею.
Начальственная должность не изменила смиренный нрав старца Льва. По делам обители он часто отправлялся на простой телеге, запряженной одной лошадкой, да еще и садился сам за кучера.
Как-то пришлось ему поехать по делам монастыря в Карачев с одним из иеромонахов обители, отцом Гавриилом. Отец Гавриил, собираясь в поездку, приготовил праздничное облачение. Выйдя на улицу, он, вместо ожидаемого экипажа с кучером, увидел телегу с впряженной в нее лошадкой и удивленно спросил отца Льва:
— Где же кучер?
На что тот ответил:
— Какой? Чтобы у меня для одной лошади трех кучеров держать? Спасибо! Садись-ка, брат, на передок, а устанешь — я сяду. А это что? Камилавочник и ряска? Да я и сам камилавки не беру с собой. А ты, если берешь с собой такой парад, так садись на мое место, а я лошадью править буду.
И сам сел на передок. Сконфуженный отец Гавриил унес весь свой «парад» в келью и попросил отца настоятеля позволить ему сесть на месте кучера.
Вот таким начальником был старец Лев.
Был в Оптиной один брат, который часто просил у старца позволить ему носить вериги. Старец же Лев со многих снимал вериги и этому брату объяснил, что не в веригах спасение. Но тот настаивал. Тогда преподобный решил показать желающему носить вериги его истинный духовный возраст. Позвав к себе кузнеца, старец сказал ему:
— Когда придет к тебе такой-то брат и будет просить тебя сделать ему вериги, дай ему хорошую пощечину.
Когда в следующий раз этот брат стал снова просить о веригах, старец отправил его к кузнецу. Брат с радостью прибегает в кузню и говорит кузнецу:
— Батюшка благословил тебе сделать для меня вериги.
Занятый делом кузнец отвесил ему пощечину со словами: «Какие тебе еще вериги?!»
Не стерпевший этого брат ответил тем же, и оба отправились на суд к старцу. Кузнецу, конечно, ничего не было, а брату, желавшему носить вериги, старец сказал:
— Куда же ты лезешь носить вериги, когда и одной пощечины не мог потерпеть?!
Жил недалеко от Оптиной один барин, который хвастался, что как взглянет на старца Льва, так его насквозь и увидит. Приезжает раз к старцу, когда там было много народу, а старец при его входе говорит:
— Эка остолопина идет! Пришел, чтобы насквозь увидеть грешного Льва, а сам, шельма, 17 лет не был у исповеди и святого Причастия.