Делай что должен

Котёнок нацелил было любопытный нос в чашку, но Эйнджела сунула ему загодя прихваченное лакомство из говяжьих жил. Тут же требовательно мявкнул второй саблезуб и девушка бросила ему, будто откупаясь, такое же.

– Я хочу уйти, – решительно сказала Дана, отодвигая чашку с бульоном.

– И куда ты пойдёшь? – Эйнджела села напротив и с интересом уставилась на Ракшу. – Если предположить, что тебе хватит сил пересечь двор.

– Не твоё дело, – огрызнулась дорсайка, но голос прозвучал слабо и жалко.

– К сожалению, моё, – вздохнула Эйнджела. – Как только ты попадёшься на какой-нибудь нелепой попытке поиграть в последнего героя боевика, возникнут вопросы. И ответы приведут к нам с сестрой.

– Плевать я на вас хотела, – недружелюбно сообщила Дана.

– Эйнджи, давай просто её убьём, а? – голос второй Лорэй раздался так неожиданно, что Дёмина вздрогнула.

Оглянувшись, она заметила Свитари, сидевшую в живой изгороди на другом конце дворика. Та устроилась прямо на земле, обложившись её, Даны, покупками из супермаркета. Только Ри не мастерила бомбу. Она увлечённо ковыряла в земле той самой маленькой садовой лопаткой. Судя по небольшой горке земли, Свитари рыла могилу для хомячка.

– Мы дали слово, – напомнила сестре Эйнджела.

Та расстроенно вздохнула, повертела в руках пакетик с семенами, вскрыла его и высыпала всё содержимое в ямку. Следом она зачерпнула лопаткой удобрение из мешка и щедро отправила всё вслед за семенами. Затем присыпала всё это землёй, полила из лейки и принялась рыть следующую ямку.

То ли от этого зрелища, то ли из-за отравления – мир перед глазами Даны снова поплыл. Почувствовав неладное, котёнок оставил излохмаченную чесалку и уткнулся лбом в подбородок Ракши, ободряюще мурча.

– И почему мужики так любят неблагодарных женщин? – задумчиво спросила Эйнджела.

– Да что ты вообще об этом знаешь?! – огрызнулась Дёмина.

Беспомощность была пыткой. В другое время она бы уже упаковала этих профурсеток нарядными корзинками с бантиками и продолжила задуманное. Но сейчас приходилось прикладывать усилия даже для того, чтобы сидеть ровно.

– О неблагодарности и мужиках? – уточнила Эйнджела.

Опершись локтями на стол, она положила подбородок на сложенные “домиком” пальцы и продолжила:

– Больше, чем хотелось бы. А вот о любви – почти ничего. В моей жизни людей, которым на меня хотя бы не наплевать, можно посчитать по пальцам одной руки. И я ценю каждого. Потому вожусь тут с тобой вместо того, чтобы сдать руководству и получить благодарность за хорошо проделанную работу. Просто потому, что Грэм отнёсся к нам с сестрой по-человечески. А ты подтёрлась его последней волей, как и желанием отца спасти тебя.

От упоминании об отце, Нэйве и всех, кто остался в Зеларе, в Ракше вскипела злость. Злость на них, не позволивших встретить судьбу вместе, злость на себя, не сумевшую нанести урон врагу в тылу, злость на этих шлюх, превративших её в выброшенную на берег медузу.

– Это мой долг! – едва не прорычала Дёмина.

– В чём твой долг? – с жалостью посмотрела на неё эмпат. – К военным объектам ты не подберёшься. Сейчас даже нас ни к чему важному не подпускают. Что ты собралась взрывать? Пустую казарму? Я не то чтобы большой специалист, но мощности твоей поделки хватит хватит разве что на порчу краски на стенах и дыры в постельном белье. Такое взрывают в толпе, а из толп у тебя под боком только идиллийцы. Решила проявить доблесть, борясь с безобидными гражданскими, одна из которых тебя, дуру, и спасла?

Слова были справедливыми, а от того звучали особенно болезненно и Дана отвела взгляд. За деревьями виднелись стены и крыша похожего домика, а за ним ещё одного. Наверное, если постараться – можно покричать и позвать на помощь. Но помимо унизительности такого выхода, он был бессмысленным. Лорэй – или сдадут её, или убьют.

– Они хотели, чтобы ты жила, – тихий голос эмпата, казалось, причинял боль. – Тебе доверили заботу о фамильяре. Раз в жизни засунь подальше гордость и сделай что-то для тех, кто тебя любил.

В другое время Ракша бы вспылила, взорвалась яростным вихрем, но всё это сложно, когда перед глазами плывут круги, а пустой желудок то и дело пытается выбраться через рот. А потому она молча обдумывала сказанное.

Эйнджела удовлетворённо улыбнулась. Большую часть глупостей делают от избытка сил и самоуверенности. Когда же сил едва хватает на простые действия – начинаешь задумываться, а стоит ли тратить жалкие крохи на споры и бессмысленные метания?

– Я буду держать тебя в таком состоянии, пока не посажу на рейс до Китежа, или не пойму, что ты передумала делать глупости и не свернёшь мне шею, едва почувствуешь силу, – буднично сообщила эмпат. – Если ты откажешься есть, или что-то в этом духе – твой выбор, я тебе не нянька. Но если я уловлю хоть тень намерения сделать что-то, способное дать властям понять, что мы помогли врагу... Что-то, что поставит под удар мою сестру, Чимбика или Блайза...

Она кивнула в сторону Ри, с горочкой заполняющую очередную ямку удобрениями, и поймала взгляд Даны.