Делай что должен

Действительно, со светлой кожей, испещренной полосками новой кожи, в целомудренной закрытой одежде она не походила на ищущую веселья и удовольствий идиллийку. Впервые увидел зажившие следы порезов, Чимбик начал понимать пристрастие Свитари к долгим вдумчивым истязаниям. Дефект это, или нет, но он и сам присоединился бы к казни отброса, творившего такое с жертвами. Но Лорэй уже позаботились о мучителе, так что Чимбику оставалось лишь унимать ярость, вскипающую при виде следов пыток на лице Эйнджи.

Почувствовав его состояние, та прижалась к его плечу и шепнула:

– Расслабься. Мы всё же на празднике.

Чимбик честно попытался, но вышло не особенно успешно.

Почётных гостей встретили лично жених и невеста. К облегчению Эйнджелы, де Силва был без своей “хорошей девочки Флоринды” – саблезубов готовили к церемонии. Пока-ещё-Пекеньо-в-будущем-Блайза, чтобы не мешался, отправили к брату без особых протестов с его стороны.

Чимбик, как и рекомендовал Нэйв, назвался не номером, а именем. И оно, к удивлению сержанта, вызвало бурю эмоций. Выяснилось, что “чимбиком” на Тиамат называют как раз степного саблезуба. Почему-то для самих тиаматцев это оказалось необычайно важно – прибежала целая орава друзей и земляков старшины и устроила бурный диспут, больше похожий на бунт спятивших семафоров.

– Я понял, как тиаматцы выживают на жаре без кондиционеров и климат-контроля, – тихо сказал Нэйв, глядя на бешено жестикулирующих спорщиков. – Им просто достаточно затеять разговор, а ветер сами поднимут.

– Может, у них скрытая натурализация? – предположила Дёмина. – Охлаждение тела через болтовню. Они же не затыкаются.

– Какая ж это скрытая? – хихикнул Грэм.

Чимбик оценил шутку. Даже Блайз на фоне этих татуированых говорунов выглядел нелюдимым молчуном, а сам сержант, наверное, показался бы немым.

Дебаты завершились столь же внезапно, как и началась: тиаматцы заткнулись разом, словно Блайз по команде, и де Силва провёл гостей к их местам.

Для свадьбы выбрали место на опушке леса, в стороне от казарм батальона. Просторная поляна позволяла разместиться всем гостям – как двуногим, так и четвероногим. У самой границы леса, в тени древесных крон, поставили переносной алтарь и несколько рядов скамеек, а чуть в стороне, под навесом, разместили столы с угощениями. Фабричное изготовление мебели указывало, что привезли её из города и скорее всего с помощью друзей и родни невесты.

Гости уже чинно рассаживались на скамьях перед алтарём, за которым падре заканчивал последние приготовления к обряду. Репликант разглядывал дворняг и никак не мог отделаться от сбивающей с толку двойственности. Люди вокруг улыбались, шутили и выглядели вполне дружелюбными, но уже завтра каждый из них будет пытаться убить его, Чимбика, братьев. И эти забавные зверюшки, которых обнимают смеющиеся идиллийцы, будут демаскировать репликантов, а “хорошая девочка Флоринда” запросто разорвёт искусственного солдата вместе с бронёй.

Сержант пришёл сюда в поисках союзников, но ощущал жгучую потребность ликвидировать врага, пока тот расслаблен и не готов. До того, как противник отправится убивать его братьев и завоёвывать Идиллию. Кровь репликанта вскипела жаждой убийства и пальцы Эйнджелы ласково скользнули по руке Чимбика.

Прикосновение успокоило сержанта. Пусть агрессия заложена в него создателями как базовая реакция на большинство раздражителей, он стал чем-то большим, чем изделие модели “Арес”. А значит, будет достигать собственных целей, даже если те противоречат заложенным создателями инстинктам.

Почувствовав перемену, Эйнджела улыбнулась ему, напомнив о временах, когда они вдвоём под выдуманными личинами бежали с Нового Плимута. Этот образ внезапно принёс ясность в разум сержанта. Он, Чимбик, внедрён для спецоперации в ряды противника. И плевать, что приказ о её проведении он отдал себе сам. В конце-концов, он сержант и его этому учили.

К счастью для сидевшего рядом с репликантом Грэма, о происходившем в голове пленного он представления не имел. Сержант вёл себя смирно и, если его не провоцировать, мероприятие пройдёт спокойно.

– Это что за придурок? – услышал Нэйв голос за спиной. – С размалёванной рожей.

Оглянувшись, он увидел двух типичных “пижонов” – то есть жителей Азимова, столицы Тиамат. Этим акадийским жаргонизмом, означающим “выпендрёжник”, их называли остальные тиаматцы. Именно выпендрёжниками, с точки зрения всех остальных, столичные и были: без фамильяров, отвергающие родной язык, традиционные устои и говорящие исключительно на эсперанто. Столичные, в свою очередь, считали обитателей сельвы замшелыми ретроградами, не способными оценить всего великолепия цивилизации и упрямо цепляющимися за пережитки прошлого.

Но несмотря на противоречия, любой “пижон” немедленно постарался бы намотать язык на шею иноземцу, рискнувшему пошутить про жителей сельвы. Точно так же в маленьких городках инопланетникам не рекомендовали шутить в адрес “пижонов”: куда более простые в нравах “деревенщины” попросту скормят горе-юмориста зверью в сельве.