Деление на ноль

Гиш устало вздохнул, надежды на примирение не оправдались. Но все же, к его удивлению, Беатрис и Маргарита не стали собачиться, просто фыркнули друг на друга и отвернулись.

— Ну да, хотя бы с Джозефом теперь покончено, — сказал самому себе Гиш.

Над дворцом вставал столб пара, скрывая происходящее.

— Как-то слишком быстро, — продолжал размышлять вслух Гиш.

— А ты как думал? — бросила приземлившаяся рядом Шарлотта. — Это не книги, а жизнь, здесь все по-другому! Раз-два, и схватка закончена!

— Ну, с Шеффилд же не получилось раз-два?

— Нам повезло, что дядя застрелился, — мрачно ответила Шарлотта, — и что Шеффилд решила спасти его тело, а не ринулась в новую атаку! Атакуй она в полную силу, все бы там остались, расплавленные.

— А… почему ты спустилась? — спросила Маргарита.

— Все, огонь дальше не идет, видимо, весь заряд потрачен на преодоление моей ледовой стены и защиты дворца. Городу ничего не угрожает, дворец, конечно, частично расплавлен, да и, — Шарлотта махнула рукой, не зная как выразить то, что здания не жалко, и она все равно собиралась снести его.

Слишком много неприятных воспоминаний. Слишком много всего.

— Нам повезло, — сказала Шарлотта, — не будем забывать об этом.

Если бы Джозеф вернулся с разбитыми войсками, если бы в этот момент Шарлотта и друзья отсутствовали во дворце. В общем, много если совпало, чтобы она смогла выполнить свой долг. То, что ей не пришлось убивать дядю, радовало и печалило одновременно. Убить, отомстить и не занимать престол Галлии, сославшись на убийство, таков был нехитрый план.

Но теперь придется, обещание дано, и Альбиону, и Германии.

— Что теперь? — спросил Гиш. — Занимаем дворец или что?

— Просто ждем, — ответила Шарлотта. — Войска остальных стран скоро будут здесь. Но все же перезапечатать дворец не помешает, ты прав!

— Нет, ну не пиздец ли, а? — риторически вопрошал небеса Борисов, разглядывая оплавленный каменный круг. — Сколько драк, интриг, сбора войск, чтобы потом трах-бах, за один день все закончилось?!

— Вспомни всех погибших, — сказала Матильда, — разве победа далась легко?

— Это да, не поспоришь, — ответил Борисов.

Слишком сильное оружие внезапно повернулось против самого же Джозефа. Было в этом что-то от кармического воздействия, а учитывая, как умер король Галлии, так вдвойне.

— Что теперь? — спросила Матильда, как спрашивал Гиш пару часов назад.

— Теперь? — Борисов еще раз посмотрел на небеса. — Быстрая оккупация Лютеции и разоружение всех, пока не опомнились. Потом быстрая коронация Шарлотты, приведение всех к присяге и бегом из Галлии, обратно, разгребать проблемы, накопившиеся за это время. Ну и пока наши армии не сожрали все припасы, и тут не начался голод, после которого горожане возьмут вилы и пойдут в атаку.

— Ужас какой! Вроде тишина такая.

— Джозеф был слишком харизматичен, умел и могущественен, — усмехнулся Борисов, — так что пока никто не верит в его смерть, а кто верит — тех Шарлотта ловко во дворце заперла, и правильно сделала. Чуть попозже начнутся волнения, так что надо успеть взять контроль, и мы его возьмем! Идем, работы еще много!

Глава 29 коронация Шарлотты, бракосочетание и вообще, первый день новой весны

Реймс шумел и волновался. Небольшой городок к северо-востоку от Лютеции в дни коронации нового правителя Галлии расцветал и увеличивал население вдвое, а то и втрое за счет приезжих. Все дело было в кафедральном соборе Реймса, первый камень, в основание которого заложил один из учеников Бримира. Сам Основатель не проповедовал, не вводил новую религию, поэтому было бы неверно называть его учеников апостолами. Но все же, Бримир столько сделал для людей и Халкегинии, что приравнивание его к богу и возведение церквей было лишь делом времени.

Поэтому собор в Реймсе был старейшим в Галлии и в силу этого использовался в церемонии коронации. Лютеция была основана тысячелетием позже, исходя из стратегических соображений (Галлии тогда не было и в помине). И хотя парочка древнейших хроник несла в себе намеки, что короли того времени, пытались перетащить собор к себе или выдать свои церкви за древнейшие, времена те давно прошли.

Каждая коронация, разумеется, превращалась в событие, которое потом обсуждали годами (по крайней мере, в Реймсе), и с которого местные торговцы зарабатывали на те же года вперед. Обычно коронации сопутствовал ворох наград и раздачи земель и титулов, либо как результата докоронационной торговли между группами, продвигающими своих кандидатов, либо как выражения поддержки новым королем или королевой своей команды. Бывали и династии, когда корона мирно переходила от отца к сыну или к дочери, и тогда Реймс просто наслаждался церемонией и раздачей подарков. Благодаря мирности перехода церемония получалась особо пышной и запоминающейся.