Деление на Ноль

Что-то моя черная полоса в жизни никак не проходит: день еще не закончился, а я уже сотворил два свеженьких трупа. И вовсе не из вселенского человеколюбия меня тяготит сей факт: оба знакомых мне человека были агрессивно неразговорчивы, так прикажете их убалтывать? Они первые начали! Да, собственно, ни Андрея, ни Вангера было ни капельки не жаль. А к Оскару у меня вообще была личная неприязнь. Но их смерть не принесла мне никакой важной информации, которой мне не хватало сейчас, как воздуха. Единственное, что стало ясно: на базаре не только я видел переодетую Оливию, но и она видела меня! И скорее всего, при помощи такой же каски и растворилась там, в тупике, аккуратно обойдя меня! И, наверное, мое счастливое, смеющееся и беззаботное лицо после убийства часовщика настолько ее расстроило вкупе с тем, что я остался в живых, что она сдернула с насиженного места ценного прикормленного сотрудника полиции (и может, прикормленного не ей одной). Да уж.

Я изо всех сил утешал себя тем, что сегодня обязательно схожу с Алисой в кино на ночной сеанс, как я ей и предложил. Она обещала подумать – игриво так обещала…

Чтобы пережить адреналиновый откат, пришлось дернуть в баре пару рюмок виски. А потом на меня накатил приступ малодушия. Я быстро сгонял в магазинчик, где продавались вместительные, но модные сумки, купил одну из них, затем вернулся в камеру хранения и, вынув каску Парвиза, положил ее туда. Потом я снова пошел в туалет, только уже в другой и… больше оттуда не вышел… хотя, по правде, конечно же вышел, но для постороннего наблюдателя этого не произошло…

Самым сложным было не задевать прохожих, так как, несмотря на близость комендантского часа, скопление людей все же встречалось в узких местах типа входа-выхода из «Подковы», тротуаров возле остановок, да и просто тесных переулков.

Не хотелось, знаете ли, посеять панику у без того нервного населения.

Ощущения были немного странные: затылок покалывало постоянно, хотя и не сильно, но на всякий случай я сожрал три таблетки пирацетама, и в голове стало полегче. Вообще есть некоторые арты, которые для здоровья не то чтоб совсем опасны, но и не полезны. Такие используют в комплексном виде с некоторыми другими, экранируемыми артами. Только сейчас у меня такой возможности не было.

Одно было точно – каска создавала вокруг некий купол, который транслировал на свою поверхность зеркальное изображение. Купол почти повторял очертания тела, но какой-то твердой поверхности не имел – это так любимое Древними некое «поле». Тут они непревзойденные специалисты, достаточно вспомнить природу «стенок» наших Куполов.

Раза с третьего я проскользнул в боковой подъезд высотного здания отеля, там как раз вывозили мусор, а идти к центральному я опасался. Пройдя по подсобным коридорам, я вышел в холл и повторил прием с туалетом.

Затем я разделся в гардеробе, но сумку сдать отказался: мало ли какой сиблинг пронырливый мимо проходить будет?

Я поздоровался с красавицей Мишель и уселся за столик с табличкой: «Заказано». Столик был не маленький, но и людей в ресторане почти не было – на то я и рассчитывал. В основном постояльцы, и тех негусто.

Мишель подошла ко мне, красиво покачивая стройными бедрами, но я не повелся на этот отрытый вызов и с милой улыбкой попросил фирменного супа с лапшой и клецками, так как пообедать не успел, а понервничать – очень даже.

Я думал о предстоящем вечере и ночи, которые ожидают нас с Алисой.

Первым запланированно пришел Натан Яковлевич. Мне нужно было его подготовить заранее к нашей неоднородной компании.

– Заг, мальчик мой, ты же знаешь, я не люблю такие заведения, – брюзжал профессор, – эти зевел шель бен-адам[7] из наших царей придумали этот «час страха», так только для приличных людей – негодяи. Как бегали по ночам с топорами, так и бегают…

– Натан Яковлевич, вас отвезут домой с охраной, – успокоил я его, – я даю слово…

Он еще немного поворчал и вроде успокоился.

Потом пришел Гастон Штырь из группировки «южных».

Он был немногословен и, вежливо поздоровавшись со мной и Бэтманом, уселся за стол и закурил, надвинув шляпу на глаза и откинувшись на спинку стула.

Я кратко проинструктировал и его. Он поморщился, и складки вокруг его рта стали жестче, попытался что-то мне возражать, на что я ответил, что на халяву результатов не бывает, и он смирился с видом оскорбленного достоинства.