Delete

Старший комиссар говорил спокойным деловым тоном, что в такой ситуации свидетельствовало о его профессионализме. Внезапно Айзенберг из полицейского превратился в потерпевшего. Он часто пытался представить себе, что чувствуют родственники убитых. Но у него не получалось. Происходящее с ним на мгновение показалось ему нереальным. Гипотеза о том, что все — лишь извращенная игра, инсценированная некими невидимыми сущностями, представилась ему более убедительной, чем ее альтернатива. Он чуть не засмеялся. Еще не хватало, чтобы коллеги решили, что он тронулся умом.

— Пойдемте.

Он провел их в спальню.

— Вон та книга на тумбочке. Это научно-фантастический роман. Мой отец за всю свою жизнь не прочитал ни одного романа, не говоря уже о научной фантастике.

— И на основании этого вы сделали вывод, что его убили? — спросила женщина-полицейский таким тоном, который не оставлял сомнений в том, что она не разделяла его предположение.

Ей бы научиться такту.

— Речь идет об однозначном указании на серию убийств, которую я пытался раскрыть в Берлине. Преступник — в бегах. Я могу с уверенностью сказать, что это он положил туда книгу.

Айзенберг пояснил, почему был так в этом уверен.

— И что, совсем не может быть, что ваш отец купил эту книгу после того, как вы рассказали ему о ней? — спросила женщина.

— Я не упоминал названия. И я уже говорил, что мой отец за свою долгую жизнь ничего подобного не читал. И даже если бы он захотел, то сначала спросил бы у меня, как она называется.

— Вы прикасались к книге? — спросил старший комиссар.

Он помотал головой.

Полицейские принялись фотографировать место происшествия, скорее, чтобы избежать необходимости расспрашивать Айзенберга. Сам он растерянно стоял посреди комнаты, не зная, чем заняться.

Наконец прибыл Удо Папе с небольшой группой криминалистов в белых защитных комбинезонах. Он обнял Айзенберга.

— Мои соболезнования, Адам.

Главный криминалист, который провел для Айзенберга не одну дюжину экспертиз, также принес свои соболезнования. Затем его команда принялась за работу.

— Где эта дьявольская книга?

Айзенберг указал на нее.

— Проверьте ее первым делом, — отдал распоряжение криминалистам его бывший сослуживец.

— Что с телом? — спросил Айзенберг.

Слова на удивление легко слетели с его губ, как будто речь шла не о его отце, а о незнакомой ему жертве преступления.

— Его уже везут в отделение патологии, — ответил Папе. — Но у меня нет надежды, что удастся обнаружить волокна. Ребята из похоронного бюро первым делом трупы моют.

— Пусть они поищут следы удушения на шее, волокна в ноздрях, следы пластика!

— Адам, они знают свое дело.

Он кивнул. Еще никогда в жизни он не чувствовал себя таким беспомощным и ненужным.

— Почему, как ты думаешь, он это совершил?

Айзенберг пожал плечами.

— Возможно, из мести. Или он считает меня админом и думает, что таким поступком заставит меня освободить его из воображаемой тюрьмы. Откуда мне знать, что в голове у сумасшедшего.

Папе посмотрел на него скептически.

— Не очень правдоподобная версия.

Айзенберг замотал головой.

— Я правда не знаю, Удо! Если бы я не переехал в Берлин…

— Я надеюсь, мне не нужно тебе объяснять, что тебе сейчас меньше всего стоит заниматься самобичеванием! Если твой отец был убит, то вина за это лежит только на убийце. И мы его поймаем, обещаю!

Если. Такое короткое слово, брошенное между делом, однако по нему Айзенберг понял, что дело лишь для него одного имело однозначный характер.

— Вы ведь уже думали над тем, где его искать? — спросил Папе.

— Честно говоря, мы решили, что он сам случайно объявится или будет задержан при попытке бежать в Польшу. Мне в голову не пришло бы, что он приедет в Гамбург.

— Может быть, он все еще в городе. Я сейчас объявлю розыск.

Папе вышел из комнаты, чтобы сделать звонок.

У Айзенберга зазвенел сотовый телефон. Звонил Грайсвальд.

— Мои искренние соболезнования, господин Айзенберг. Мы, разумеется, сделаем все возможное, чтобы найти виновного.

— Спасибо, господин директор криминальной полиции.

— У нас с вами были некоторые разногласия. Я хочу сказать вам, что теперь они не имеют значения. Ваш отец был уважаемым судьей. И если преступник этим трусливым убийством хотел бросить вызов вам, то он бросил вызов и нам. Мы не успокоимся, пока не схватим его. Я наделю господина Папе всеми необходимыми полномочиями, чтобы…

— Большое спасибо, — сказал Айзенберг и завершил разговор.

— Розыск объявлен, — сказал Папе, войдя в комнату.

— Ты сообщил Грайсвальду? — спросил Айзенберг, указывая на свой смартфон.

Папе замотал головой.

— Ты же его знаешь. У него повсюду осведомители.

Айзенберг кивнул. Он вдруг ощутил сильнейшую потребность покинуть этот город и вернуться в Берлин. Сим Виссманн, Бен Варнхольт, Клаудия Морани и даже чересчур ретивый Йаап Клаузен показались ему теми единственными, кто смог бы сейчас помочь. Но что им следовало предпринять? Речь шла не об отслеживании анонима в Интернете. Речь шла о поимке беглого преступника, который, очевидно, решил свести личные счеты с Айзенбергом.

— Я тебе еще нужен? — спросил он Папе. — Я хотел бы немного побыть один.