Delete

— В мое время у нас ничего этого не было: ни Интернета, ни имейлов и всего прочего. Я охотнее полагался на показания свидетелей, чем на нечто, выплюнутое автоматом. Я до сих пор помню одно дело, в котором главной уликой было сообщение телекса. Было это в семидесятых. Позже выяснилось, что сообщение было фальшивым. В этом-то и проблема: когда машины врут, они этого не осознают.

— Думаешь, эти протоколы могли быть сфальсифицированы? — спросил Айзенберг и внезапно понял, что есть другое объяснение совпадениям. — О, боже!

— Что такое?

— Мне кажется, я понял, что произошло, пусть я пока и не понимаю почему.

— И что же произошло?

— Предположим, что на самом деле орудует убийца. Он выслеживает своих жертв. Может быть, с помощью игры, и каким-то образом узнает, где они живут. Он приходит к ним домой как раз в то время, когда они сидят в игре.

— Откуда он про это знает?

— Он сам в нее играет. Он видит, что его жертва онлайн.

— Но ведь он не может одновременно играть и стучаться в дверь к жертве.

— Может. Сегодня в эти игры можно играть со смартфона. Или у него при себе ноутбук. Он просит открыть дверь под каким-то предлогом, убивает жертву и совсем ненадолго берется управлять ее персонажем. Он говорит устами персонажа странные вещи о «Мире на проводе». Затем внезапно обрывает сеанс.

— Зачем ему это?

— Понятия не имею. Может быть, он оставляет ложный след. Возможно, между жертвами на самом деле есть связь, — он осекся. — Книга!

— Что за книга?

— Книга, о которой говорили пропавшие. Она лежала в квартире Хинриксен.

— Свидетельницы, которая исчезла последней?

— Да, именно. Может быть, убийца положил книгу туда.

— Или же она сама оставила ее там перед тем, как исчезнуть.

— Почему, по-твоему, она решила исчезнуть? Думаешь, она испугалась, что станет следующей жертвой?

— Почему у нее тогда хранилась именно эта книга?

Отец посмотрел на него тем испытующим взглядом, от которого в детстве Адаму становилось стыдно: разве ты сам не догадываешься?

— Думаешь, это ее рук дело? Думаешь, она — убийца?

— Улики указывают на нее. Мы все это время говорили об убийце, потому что неосознанно предполагали, что серийные убийцы — мужчины. И это тоже — следствие доверия телевизору.

Айзенберг медленно кивнул.

— Во время допроса у меня было ощущение, что она от нас что-то скрывает. Морани подтвердила. Но сказала, что Хинриксен боялась.

— Если она — душевнобольная, шизофреничка, например, то тогда она действительно испытывает страх. Но, вероятно, думает, что это не она убила жертв. Может быть, она живет в своеобразном придуманном мире, в котором не свободна и ее контролируют высшие силы, вынуждающие на совершение поступков, которых она совсем не желает. Все эти россказни об искусственных мирах хорошо вписываются в такую версию. Но я сейчас фантазирую. А фантазия — первый шаг к неверному выводу.

— Спасибо, отец. Ты снова мне очень помог! Не знаю, что делал бы без тебя.

— Когда-нибудь тебе придется это узнать, — сказал отец серьезно и улыбнулся. — Но я еще побуду с тобой.

Айзенберг с трудом, словно замерзшими губами, улыбнулся в ответ.

Глава 37

У тебя закружилась голова. На мгновение ты забываешь, где находишься. Ты слышишь, как они смеются.

— Молчать! Всем! — кричишь ты, но они продолжают над тобой потешаться.

Ты видишь, как они пляшут вокруг твоего стеклянного гроба, тычут в тебя пальцами, хохочут, напевая песенку:

Косуля к ручью наклонялась,
В лесу задорно кукушка смеялась.
Охотник в засаде готовил стрелу,
Косуле уж больше не жить наяву.

Попал в нее, и лежит мертва та,
Что только что скакала и воду пила.
Охотник вышел из кустов завесы
И молвил: жизнь длиной не больше пьесы.

Эту песню любил твой отец. Думал, ты не понимаешь текста. А потом он думал, что ты уже довольно взрослый. Но тебя она всегда страшила. Когда он ее пел или напевал только мелодию, ты видел перед собой потухшие глаза косули.

Голоса долгое время были очень тихими. Они лишь перешептывались. Тебе приходилось хорошенько прислушиваться, чтобы разобрать их. Теперь они вернулись, и их больше уже не смущает, что ты их слышишь. Они понимают, что ты не в силах ничего предпринять. Ты — их пленник.

Ты бегом поднимаешься по лестнице. За считаные мгновения набираешь на замке необходимую комбинацию: 12071998, дату смерти матери.

Ты забегаешь на кухню. Здесь, наверху, голоса звучат тише. Ты подставляешь голову под кухонный кран. Холодная вода затекает за шиворот. Тебе хорошо. Спустя мгновение ты вспоминаешь, что забыл запереть дверь в подвал. Ты бросаешься обратно, приглядываешься к лестнице. Голоса исчезли. Лишь тихие всхлипы доносятся из глубины. Ты резко захлопываешь дверь и снова набираешь код.