DELETED

На похороны я не поехала. Не было денег на билеты. Антон, парень Инны, дал посмотреть фотографии на его телефоне. Венки, много венков. Девушка в гробу очень мало походила на Инну. Как будто между нашей последней встречей и её смертью прошло много лет.

Я всегда считала, что Инне с Антоном повезло, и не понимала её неуправляемой тяги к Бублику, полагая, что это расточительство. Рядом с тобой такой понимающий, любящий человек, и у вас почти всё хорошо (ведь хорошо же?), а ты рискуешь всем этим ради залётного сахарного бублика, который через час растает.

Через несколько дней мы с Антоном упаковывали вещи Инны, чтобы отправить их её маме. Я всё смотрела на колокольчик, который Инна когда-то привезла из путешествия в Непал. Хотела взять его на память, но не решилась. Вдруг она была бы против? Если невозможно спросить разрешения, это же ещё не значит, что теперь всё дозволено. Иначе это уже какое-то мародерство… Я даже загадала: «Если ты не против, подай мне какой-нибудь знак». Но знака не было.

Когда с вещами было покончено, Антон предложил выпить чаю в кафе неподалеку, они с Инной туда захаживали. Я согласилась.

Антон был единственным, с кем я могла поговорить о произошедшем. О воспоминаниях. Об Инне. А мне очень нужно было об этом говорить. С того момента, как я узнала о её смерти, Инна постоянно присутствовала в моих мыслях.

После того телефонного звонка, скрючившись в кабинке туалета, где меня никто не мог увидеть, я поняла, как сильно её любила. Как будто это чувство, раньше направленное вовне, а теперь обнаружившее, что с той стороны никого нет, внезапно обрушилось внутрь меня. И я впервые ощутила его мощь — теперь, когда было уже поздно, когда оно никого не могло сделать счастливее.

После разговора с Антоном стало немного светлее. Он не дал мне заплатить за мой чай и сказал, что я должна выбрать пирожное. Потому что у него есть деньги.

А спустя день Антон прислал мне сообщение с предложением куда-нибудь сходить, в кино или в театр — куда я сама выберу. «Что предпочитает такая красивая и интеллигентная девушка?». Я подумала, тут какая-то ошибка, мне, наверное, это мерещится.

— Ты как-то странно пишешь, как будто приглашаешь меня на свидание, — осторожно заметила я.

— Именно! Молодец! Только что тут странного? Ты интересная девушка, ты мне понравилась. Всё закономерно.

(Ты же только и делаешь, что кобелей завлекаешь. И так, и этак хвостом крутишь. Всем своим видом демонстрируешь: «Я самка в поисках».)

Я прокрутила назад: синяя чашка с золотым ободком, коробка, в которой кардиган и рубашка в мелкий цветочек… Они одёванные, они пахнут Инной, но нужно всё это закрыть и заклеить скотчем, зная, что больше уже никогда не почувствуешь этот запах. Сколько времени пройдёт, пока её запах полностью выветрится из этих вещей? После этого он навсегда исчезнет с лица Земли?

Неужели, возясь с одеждой Инны и борясь со слезами, я подавала какие-то эротические сигналы?

На мне были чёрная водолазка и джинсы.

(Специально оделась в облипочку. Ты просто не можешь нормально себя вести, у тебя это в подсознании уже прошито.)

— Нет, не закономерно. Инна — моя подруга. А ты её парень.

— Нет, она твоя БЫВШАЯ подруга, и моя БЫВШАЯ девушка. Инна была душевной, славной. С теплом о ней вспоминаю. Но она осталась в прошлом. Она умерла. А мы нет. Жизнь продолжается. Предлагаю жить дальше. У тебя есть любимый кинотеатр?

— Для меня она не бывшая подруга. Для меня она навсегда останется подругой.

— Это слова. Будут другие подруги, и всё быстро забудется. Другое дело, если я тебе просто не нравлюсь. При чём тут подруги и всё прочее? Так бы сразу и написала.

Спустя пару часов Антон удалил меня из друзей и, видимо, внёс в какой-то чёрный список, так что я не могла больше видеть его страницу или отправлять ему сообщения.

…Раньше я часто обращалась к тебе мысленно и умоляла помочь, пощадить, указать мне выход. «Да, я отвратительная, я знаю. Но я верю в твоё милосердие. Я клянусь стараться изо всех сил и даже больше». Потом я говорила: «Не надо ничего для меня. Только будь добрым к Инне, не суди её слишком строго, пожалуйста, прости ей её грехи, отправь её в специальный рай для волшебных душ».

В тот день, после переписки с Антоном, я поняла, что я в тебя больше не верю. Просто не верю, что ты на что-то способен.

16