DELETED

— Да ничего такого, но оно странной формы. Сначала нормальное, а внутри широкое, как растянувшийся носок.

— Наверное, небольшое растяжение после родов у всех бывает?

— Не говори ерунды, я трахался с родившими, после родов всё должно восстанавливаться до первоначального состояния. Хотя, у тебя же были не нормальные роды, может быть, в этом дело…

— А что очень сильно заметно? — я уже по-настоящему испугалась.

— Да, не хотел тебе говорить, но это очень выражено. Сложно не заметить.

И после некоторой паузы сочувственно добавил:

— Не повезло тебе с этими родами. Но не расстраивайся — в конце концов, ты же не виновата.

Так обнаружилось, что у меня есть ещё одно, невидимое уродство, которое, к счастью, не сложно скрывать — достаточно просто не заниматься сексом с новыми партнёрами.

27

Я вернулась домой в вечерних сумерках. В прихожей всё ещё стоял запах сандаловой палочки, но какой-то погрубевший и выродившийся.

В зеркале я увидела худую, сине-серую женщину с большими остекленевшими глазами и светлое, словно немного светящееся подвижное пятно с мечущимся туда-сюда хвостом.

Ростовое зеркало висело прямо напротив входной двери, в проёме между комнатой и кухней. В сумерках и особенно в темноте я его не любила, и когда ночью шла в туалет или на кухню за стаканом воды, старалась пройти мимо не глядя. Это суеверие — не смотреть в зеркало в сумерках — осталось у меня ещё с детства.

Но сейчас зеркало не было зеркалом. Оно показывало кино о меланхоличной изнурённой девушке и её собаке. Девушка стояла, широко распахнув глаза, и в полупотёмках прихожей зрачки казались огромными и полными каким-то усталым, медлительным безумием. А собака то тыкалась мокрым носом в её ладони, то косилась в ту сторону, где на полке лежал ошейник для прогулок. Но девушка всё стояла и стояла неподвижно. Потом подняла руку, чтобы поправить волосы, и мне показалось, что синхронность наших движений случайна, потому что я не чувствовала никакой связи с женщиной в зеркале.

Большую часть дня я даже не ощущала себя женщиной, не задумывалась о том, как меня видят окружающие. Я чувствовала себя собой, сознанием, у которого нет пола и для которого нет подходящего местоимения третьего лица. Потому что «оно» — это явно что-то неживое.

Нет, я не знала женщину в зеркале, и, честно говоря, не хотела узнавать — она не выглядела располагающе. И хорошо, что нас разделял зеркальный экран.

Павел от нетерпения начал поскуливать, так что я встряхнулась, достала ошейник и надела на него.

— Прямо как тёмный демон и белый эльф, — сказала я то ли Павлу, то ли женщине в зеркале. Женщина вымученно улыбнулась.

Павел — белый золотистый ретривер. По стандартам породы золотистые ретриверы не должны иметь белый окрас, так что Павел — племенной брак, так мне объяснили в питомнике, откуда я взяла его щенком.

Мы с Павлом вышли из квартиры. Игнорируя лифт, пошли пешком. Но всё равно столкнулись на лестнице с соседкой, Павел попытался обнюхать её сумку, я дёрнула его за поводок и скомкано пробормотала «здрасти», и наконец мы выкатились на крыльцо. Нас встретил прохладный запах земли. Погода совсем испортилась: моросил дождь. Увидев это, я даже немного приободрилась: в такую погоду шансы встретить на собачьей площадке других собачников были минимальны, а мне меньше всего хотелось разговаривать с людьми. Я натянула на голову капюшон. Потом, повинуясь Павлу, припустила почти бегом: пёс в своей звериной наивности не предполагал, что дождь мог быть помехой его планам, и целеустремлённо несся в сторону площадки, где привык играть с другими собаками.

Сначала я подумала, что мой «экзорцистский ритуал» подействовал. После той ночи со свечкой и молитвами прошла уже, наверное, неделя, и за это время не произошло ничего странного. Сообщений от пользователя DELETED тоже не приходило. На всякий случай каждый вечер перед сном я продолжала окуривать квартиру сандаловыми палочками.

После прогулки с Павлом, я немного почитала в виртуальном кабинете под классическую музыку — никаких чрезвычайных происшествий. Потом мне захотелось есть, и я решила приготовить омлет.

Я стояла на кухне и взбивала в миске яйца с молоком, солью и перцем. Павел мирно лежал на своей кухонной подстилке, наблюдая за мной. Лампочка над разделочным столом распространяла стерильный, словно перенаправленный из госучреждения свет.

Внезапно как будто повернулся какой-то переключатель, и меня обволокло это чувство: в квартире еще кто-то есть! Опасность затаилась в прихожей. Сначала я решила не оборачиваться и продолжала механически взмахивать венчиком, хотя моё внутреннее зрение переместилось куда-то в район затылка.

Напряжение нарастало, и я в конце концов не выдержала и резко обернулась.

Сквозь темноту, особенно глубокую после белого света, неожиданно проступила фигура толстого карлика в мешковато-сером одеянии до пят.

Я окоченела, дыхание на мгновение прервалось.