DELETED

— Но откуда ты узнала? — я вспоминала, приглашала ли кого-то из институтских к себе, но нет, кажется, такого не было. В тот период Алекс почти постоянно был дома. Напрямую он никогда не запрещал мне звать гостей, но, если они приходили, вёл себя непредсказуемо и странно. Мог, например, как бы шутя начать рассказывать неприятные, искажённые факты обо мне или выбалтывать стыдные секреты, которые я доверила ему когда-то в порыве откровенности. Моё возмущение он всегда парировал тем, «что в этом нет ничего такого», что «это всё твои комплексы», что «тебе показалось» или он «просто пошутил». Выиграть в этой полемике было невозможно. В конце он обвинял тебя в том, что ты всегда очерняешь его слова и действия, приписывая им смыслы, которых он никогда не вкладывал, и видишь всё в искажённом свете. Так что, если я и приглашала кого-то, то только подгадав, чтобы Алекса в это время точно не было дома. Но даже и в таких случаях я постоянно была на нервах: а вдруг он внезапно вернётся? И тогда неминуемо начнётся скандал на тему «почему я не уведомила его, что собираюсь притащить кого-то в квартиру». Проще было просто никого никогда не звать.

— Говорю же, я, как чёртов Шерлок, за тобой проследила, когда ты возвращалась из института. И потом я ходила и выписывала круги вокруг твоего дома.

Не знаю, какое у меня стало лицо, но, похоже, Таня увидела на нём недоверие.

— Серьёзно, я хорошо помню твой дом! Такая немного облезлая высокая башня с одним подъездом. На боках коричневые квадраты. Обычный дом, если подумать, но тогда мне казалось, что это безумно круто — ты живёшь в нормальной квартире! Сама-то я в общаге жила.

Я машинально кивнула.

— Была весна, прямо как сейчас. Она мне в голову ударила. Я месяц, наверное, чуть ли не каждый день круги наворачивала. Надеялась, что мы как бы случайно встретимся.

Я откатывалась в прошлое. «И ты нас видела? Что ты видела? Что слышала?». Сердце билось учащённо. Я представила, как это выглядело со стороны: вот я иду, сгорбившись, зарёванная, и рядом Алекс: «Шлюха! Что, нравится давать, да?» И потом он бросается меня душить. Стыд раздулся во мне, словно воздушный шар, и стало тесно дышать. «Домой, хочу домой, уйдём домой!» — истерично завопил кто-то внутри.

— Ни разу тебя не видела, — выдавила я.

— А я тебя видела! Один раз!

Я сжалась. В голове заплетались блёклые оправдания: «У нас тогда был очень тяжёлый период… У нас вообще были сложные отношения…».

— Я тебя увидела на светофоре: ты стояла на противоположной стороне улицы. Такая красивая… Пока горел красный, я тебя незаметно разглядывала. Мне показалось, что ты чем-то расстроена, и очень хотелось тебя утешить. Потом загорелся зелёный, два встречных потока пешеходов двинулись с места. И мы прошли мимо друг друга, каждый в своём потоке. Ты меня даже не заметила. А я ничего не сделала, потому что не знала, что делать. Я всегда представляла, как тебя встречу, и всё пойдёт само собой, так что у меня на самом деле не было никакого плана. Детский сад, короче…

— Можно было помахать, — механически ответил мой голос, хотя я почти не слышала, что она говорит, потому что откатывающаяся волна испуга (она не видела Алекса, она ничего не знает!) подхватила сознание и какое-то время тащила за собой.

— Ха-ха, но я-то не на помахать надеялась, а на пронзительное кино! Для помахать я бы целый месяц круги не нарезала! — Таня с облегчением рассмеялась. — После этого я перестала пытаться как-то искусственно спровоцировать нашу встречу. Только интернет остался. Но я до сих пор тот район называю «Стасин район», и когда туда попадаю, чувствую какое-то весеннее трепетание внутри. — Она немного помолчала, потом добавила:

— Ты на меня не злишься?

— Не знаю… — честно ответила я.

После этого разговора вечер словно исчерпал себя. Новый разговор не завязывался, я устала и засобиралась домой.

38

Мне приснилось, что у меня есть фарфоровая кукла. Она живая и очень похожа на меня, только поменьше. У неё бледная, очень гладкая кожа, на неё надето моё любимое платье. Она красивая.

Во сне я знала — это она во всём виновата. Она специально выглядит так, чтобы привлекать к себе мужчин, будить их низменные инстинкты. Это из-за неё так больно, из-за неё я страдаю!

— Зачем ты вообще существуешь? — закричала я. — Это из-за тебя всё так ужасно! Ненавижу тебя! Хочу, чтобы тебя никогда не было! Не было, не было! Исчезни, дрянь! — С остервенением я швырнула куклу наземь — там оказался голый бетон. И она разбилась на множество осколков.