Дельфин

Наконец, Леон осел у одного из столов с закусками, где случайным образом оказалась часть творческой группы «Равенны». Почувствовав знакомую почву, глава Христофора расцвел, не замечая, что от труппы постепенно отваливались части людей, стремившихся найти траву позеленее для разговора.

– Я решительно не понимаю, почему у вас в «Равенне» настолько редко происходит смена репертуара. Вы можете давать один спектакль два месяца кряду.

Еще больше раскрепостило Леона блюдо с канапе самого разного сорта, потому мысли его стали еще более уверенными и сильными, а их изложение приобрело форму лёгкого превосходства:

– У нас спектакли идут не больше двух недель, и то это с творческими поправками по ходу действия – в Христофоре, знаете ли, каждая программа отличается от предыдущей.

Симон, один из костюмеров «Равенны», и одетая в светло-коричневое вечернее платье необыкновенной красоты девушка с ниспадающими на плечи густыми каштановыми волосами, переглянулись.

– У всех свои репертуары, кто-то по канапе специалист, а кто-то по бизнес-вопросам. Друг у друга не отнимем хлеб.

Девушка расплылась в широкой и тёплой улыбке и отбросила прядь уложенных на левую сторону лица волос, открыв для света люстр вторую половину лица и хлопнув ресницами. Актрисе не меньше других надоело общество Леона, но она не уходила, оставляя других на растерзание главы театра Христофора, принимая удар на себя. Если при этом на лице у костюмера было написано явное раздражение вопросами и рассуждениями Леона, то девушка не имитировала сияющей улыбки, а искренне снисходительно и понимающе относилась к причудам гостя, кивая вслед его фразам и эмоционально поднимая брови в такт вопросу.

– Знаете, я всё еще нахожусь под впечатлением от вашего последнего спектакля. Хотя вы и слегка переборщили с драмой (Леон слегка подался вперед, словно сообщая тайну), он вышел на загляденье. Ах…

Глава театра проигнорировал терпкую, но добрую колкость в адрес его манеры ведения экономических дел в своём театре, поскольку, вероятно, был на своей волне. Леон завис в полупозиции, перебирая пальцами в воздухе, вспоминая то самое название спектакля, отчего создавалось положение, что ему стало плохо как минимум с сердцем.

– Как же он…

Пока Леон демонстрировал скудную память и внимание для главы крупного театра в попытках обнаружить за задворках название просмотренного несколько дней назад спектакля, девушка, склонив голову и снова спрятав часть лица за непослушной прядью, ждала от него ответа. Вдруг её зелёные жемчужины, блуждающие по залу из-под укрытия прически, поймали взгляд чёрных глаз и, неожиданно для самой красавицы, остановились, как прикованные. Девушка отвернулась от собеседника и перевела всё свое внимание на незнакомца.

– «Фимбулвинтер».

К троице неторопливым шагом приблизился молодой человек с бокалом в руках и, с трудом оторвав взгляд от актрисы, повернулся в сторону Леона.

– «Зима Великанов», если дословно. Допускаю, что вы всего лишь запамятовали, хотя этот сценарий лежал на столе и в вашем театре тоже.

Леон поднял брови, обнажив складки на лбу.

– Неужели?

Молодой человек улыбнулся и едва заметно кивнул главе театра Христофора.

– Безусловно. Я не сомневаюсь, потому что это мой сценарий, который я отдал в «Равенну» под одним из псевдонимов. Написанное под собственным именем они почему-то игнорируют, но я не тщеславен, главное, что труппа и зрители приняли пьесу. Её принес в театр мой брат.

Леон поджал губы, кивнул сценаристу, пробормотав что-то вроде «Хорошего вечера», и исчез в поисках других, более сговорчивых свободных ушей. Молодой человек вновь повернулся к актрисе, провожавшей главу Христофора удивлённым взглядом, а затем обратившей оружие своих сине-зелёных звезд на писателя. На фоне подведённых ресниц её глаза казались необъяснимо светлыми и излучали столько всего, что голова у сценариста слегка пошла кругом. Отпив из бокала и едва обнажив множественные браслеты движением руки к лицу, темноглазый спаситель протянул правую руку девушке:

– Лука.

Она, улыбнувшись, вложила свою руку в его и слегка пожала её, а затем изящно вернув, в бесчисленный раз поправила прическу, едва прищурив глаза.

– Эмилия.

– Без фамилий и пируэтов?

– Я знаю вашу, а вы, наверняка, мельком слышали мою, раз находитесь в «Равенне».

В этот момент у Луки вновь перед глазами всё поплыло по-настоящему, а лампа, сияющая за спиной у девушки, ослепила писателя её силуэтом. Лука, сделав усилие над собой, пожал руку и третьему человеку, ставшему свидетелем фиаско Леона – костюмеру Симону. Эмилия с любопытством взглянула на Луку, вновь отпившего из бокала и звонко, но негромко спросила:

– Это действительно был ваш сценарий? «Фимбулвинтер»?

– Конечно, мой. Освободить вас от уз страшного дракона было куда приятнее оружием, которое лежало у него в замке.

Оглянувшись по сторонам, он продолжил, развивая тему и глядя с улыбкой на отвечающую ему тем же девушку: