Деликатная проблема (СИ)

Киваю, но дальше не спрашиваю. Сомневаюсь, что она бы рассказала. В отличие от нас с Майкой, у которых друг от друга нет никаких секретов, Алька все же ставит некоторые границы на личную жизнь, и мы это уважаем. Хотя порой, как показала сегодняшняя практика, эти границы могут быть размером с Великую Китайскую стену.

Вслед за остальными я ступаю на мостки. Снег под ногами начинает скрипеть как-то иначе. Есть разница между тем, как скрипит под тяжестью веса взрослого человека снег на асфальте и снег на деревяшках. Последнее происходит как-то особенно громче, четче, сочнее. Весь променад я подбираю синонимы к поскрипыванию снега, стараясь не вдаваться в мысль о том, что вся сегодняшняя прогулка идет абсолютно не так, как мне бы того хотелось. Мы даем полный круг, затем возвращаемся к началу. У меня начинают подмерзать ноги. Тоскую.

— Я в беседке посижу, — объявляет Алька.

Я иду с ней. Беседка это хорошо. Беседка это три стены и крыша, защищающие от ветра и снега. Остальные, вместо того, чтобы продолжить расхаживать дальше, ступают за нами.

И тут происходит нечто, из-за чего я теряюсь.

Стоит мне примериться, чтобы усесться на скамью, как рядом возникает Иволга.

— Подожди, — говорит он мне.

Я растерянно замираю, не зная, что ему взбрело в голову. Между тем, он снимает с рук перчатки, разглаживает их, укладывая ровно одну на другую, а затем кладет на скамью — ровно на то место, куда я примеривалась усесться несколькими секундами ранее.

— Так будет теплее, — подмигивает он мне.

Меня будто кипятком ошпарило. Украдкой оглядываюсь по сторонам, но произошедшего среди всеобщего разбора мест и соответствующей кутерьмы никто не заметил.

— Не стоило… — еле слышно бормочу в ответ.

В ответ Иволга улыбается шире — у него потрясающая, теплая, солнечная улыбка, которая отражается в его невероятных глазах, — и мягко произносит:

— Думаю, все же стоило.

Пряча красные щеки, я сажусь на — боже мой! — его перчатки. Естественно, я тут же чувствую себя, будто принцесса на горошине, но черта с два кто теперь сдвинет меня отсюда!

Глава 26

Иволга между тем осматривается, затем исчезает, мягко улыбнувшись напоследок и уведя за собой остальных мужчин. Они возвращаются через десять минут, нагруженные пакетами и стаканчиками из фудтрака.

— Мы не знали, кто пьет чай, а кто кофе, поэтому взяли всего поровну, — поясняет Иволга и протягивает мне стаканчик.

Немного торможу, потому что то же самое делает Алиханов. Я перевожу взгляд с одного стаканчика на другой. Естественно, я знаю, чьей руки я бы хотела коснуться — меня смущает иное: почему появилась другая?

Пока я сижу в замешательстве, вопрос неожиданно разрешает Женька.

— Обожаю кофе! — восклицает она и забирает тот стаканчик, что протягивает мне Алиханов.

Облегченно вздыхаю и с благодарностью принимаю оставшийся. Успеваю заметить, каким задумчивым взглядом окидывает Алиханова Иволга.

— Так, открываем пакет, — распоряжается Петр, — тут всего понемножку: есть шаурма, бургеры, орешки с вареной сгущенкой, трубочки с ней же…

— Ой, я такое не ем, — Женька кокетливо-плаксиво надувает губы, — там же столько холестерина.

Я, в этот момент уже успевшая прилично укусить шаурму — романтика романтикой, но я мерзну, я когда мерзнешь, надо есть, — давлюсь от неожиданности. Рядом хрипит хватнувшая бургера Майка. Иволга подает бутылку с водой. Жадно делаю глоток и делюсь с подругой.

— А что же вы отведать тогда изволите, милая барышня? — покорно включается в игру Петр.

— Да она весь вечер намекает, что стейка хочет, — не выдерживает Алька, — да все мимо.

Женька даже как-то теряется: ресторан был скрытым сообщением для Алиханова, и то, что данное сообщение перехватил кто-то другой, да еще так явно, немного выбило ее из колеи.

— Тогда пошлите за стейком, — моментально соглашается Петр.

В голове что-то щелкает. Окидываю Петра уже более внимательным взглядом — да, а ведь так и есть: пока Женька очаровывает Алиханова, Петр весь вечер увивается за Женькой. Санта-Барбара, ей-богу!

— Я — пас, — дает знать свою позицию Алька.

— Думаю, никто никуда не пойдет, — миролюбиво замечает Майка. — Лучше расскажите, — она поворачивается к Анастасии и незаметно пихает меня в бок, — почему вдруг решили работать именно здесь?

— Алекс позвал, — отвечает Анастасия, — и я подумала: почему бы и нет?

Этот простой бесхитростный ответ рвет мне душу. Значит, сюда ее позвал Иволга — и отношения между ними намного ближе, чем я подумала вначале. Просто так никого не зовут на север — и просто так никто не соглашается.

— Вы… давно знакомы? — не могу удержаться.

— Да лет сто уже. Наши семьи дружат, поэтому мы выросли вместе, вместе поступали в Кембридж, вместе учились, вместе пошли на практику и вели первую операцию.

— Вот как…

Мой голос ломается. Спешно делаю глоток чая, чтобы скрыть, как сильно меня это ранило. Слышу краем уха лавину вопросов, спровоцированную словом «Кембридж», но участия не принимаю. Мысленно я уже не здесь.