Делион. По следам древней печати

— Ты говоришь складно, мальчик, — тень улыбки проскользнула по лицу жреца. — Тебя обучали грамоте? Умеешь писать, читать? Я вижу, ты даже несколько знаком с историей нашего города.

Вино горячило, Сетьюд совершенно позабыл о своей ране. Приятная жидкость растекалась по всему телу, в трапезной теперь стало еще приятнее. Казалось, что это помещение по сравнению с пустым гигантским храмом было уютным, был в нем какой-то шарм.

— Дядя, да, — кивнул головой северянин. — Когда дядя меня навещал, он привозил мне всякие книги, давая матушки наказ. Читать и писать меня научила матушка. Я был единственным мальчиком, кроме сына старосты, кто умеет читать, считать и писать.

— Интересно, — ответил жрец и на несколько секунд умолк. — Скажи, тебе снятся сны?

Флавиан перестал жевать, моментально реакций выдав себя. Казалось, что жрец знал о его таинственных сновидениях, о вороне, что посещает сны пастуха и о данных им пророчествах. На этот раз юноша решил не юлить, и ответить прямо, к тому же, был ли смысл врать? Даже если жрец враг, что маловероятно, то Флавиану не сбежать из храма незаметно.

— Это та причина, по которой я пустился через темень, к вам, патре, — произнес Сетьюд, вспоминая нарекание капеллана Родриго. — Мне кажется, что сны мне снятся всю мою жизнь, но я их не помню.

Сетьюду показалось, что он сболтнул лишнего. Но отступать было поздно, шаткий мост, через который побрел Флавиан трещал и развалился на кусочки, ступени падали в гигантскую пропасть.

— Тебе снится ворон, — это был скорее не вопрос, а утверждение, на которое Сетьюд должен был согласиться.

Северянин вспомнил свое последнее сновидение — жуткое и пугающее, слова слепой птицы до сих пор звенели в его ушах.

— Слепой, — подтвердил Флавиан и положил на стол краюху булки.

Он пододвинул к жрецу бронзовую чашу, дабы тот налил еще вина. Гонорий без всяких лишних слов взялся за амфору и подлил в сосуд алую жидкость. Без сомнения — чаша была творением имперских мастеров, на ней был выгравирован грифон пожирающий каких-то тварей.

— Ты слышал его глас? — жрец понизил свой голос, как бы боясь произносить вслух эти слова. — Внемлил зову вороньего пророка?

Руки Флавиана начали трястись, он испугался и убрал их под стол. Гонорий даже и не заметил этого, теперь его взгляд выражал религиозный фанатизм.

— Я помню те слова, — лаконично ответил пастух, сгладив при этом углы и решил придерживаться наступательной тактики. — Кто такой вороний пророк?

Гонорий провалился в какую-то мысленную бездну, его взгляд был блуждающим, словно ночная бабочка, он смотрел в одну точку, поверх головы раненого, видимо что-то вспоминая.

— Это долгая история, — ответил задумчиво священнослужитель. — Длиной в несколько тысяч лет, парень. Но близится развязка, я вижу топор, что должен обрубить древо тех событий, чьи корни уходят в глубокую старину.

Эти слова не то, чтобы насторожили Флавиан, скорее он почувствовал благоговейный страх от столь таинственных слов. Однако, без всякой тактичности, юноша решил настоять на своем вопросе.

— И все же, я хочу понять, кто он такой и почему он приходит именно ко мне. Мне кажется, что мои сны тесны переплетены реальность, и в своих сновидениях я чувствую себя как в реальном мире.

Жрец насупился. Кажется, для него эта тема для разговора была главенствующей, и он подошел к ней со всей серьезностью.

— Хорошо, я поведаю тебе о вороньем пророке, и расскажу его историю. Ты же в свою очередь передашь мне то, о чем говорил тебе ворон.

Флавиан покорно кивнул.

***

Тысячи лет назад, во время Второй Эпохи, эпохи героев, чьи малочисленные ныне имена запечатлены в различных сказаниях и мифах, на месте, где сейчас зиждется Рэвенфилд, проживал народ. Имен у этого народа было немного, никто уже и не помнит, как они называли сами себя, но в немногочисленных упоминаниях тогда, еще молодой расе альвов, они были известны, как рекоходы. До сих пор не ясно откуда прибыли рекоходы, или как их называли альвы — сигнарилы. Некоторые из старцев рассказывали удивительные истории о том, что их предки пришли из далеких западных стран, и впервые поселились в Речноземье, среди диких племен рекопоклонников задолго до начала Третьей Эпохи.

Сигнарилы были весьма малочисленны, но были искусны в магии и подчинение эфира. Дикие и необузданные речноземные племена, чьи потомки ныне славятся честью и культурой, пытались истребить пришельцев, но это им было не под силу. Однако варвары были столь многочисленны, что выдворили рекоходов из Речноземья. В конце концов, сигнарилы обосновались в прекрасной и плодородной земле Кольцегорья, где ныне расправили свои крылья силы нежити.

Тогда это место было прекрасным, там росли буковые рощи и дубовые леса, поля были усеяны дикой, еще не прирученной пшеницей, а на полянах росла малина, клубника и другие божественные дары. Кольцегорье защищало эту местность от холодных северных ветров, здесь были идеальный мягкий климат, более походивший на южный.