Делион. По следам древней печати

Хозяева оставили ментальные эмоциональные отпечатки в этом помещение. И кто-то еще оставался здесь. Галарий пришел совершить воздаяние.

— Сонье! — выкрикнул страж, крепко сжимая ладонью рукоять своего меча. — Мира!

Они были дома. По крайней мере, кто-то один из них был. Каждый человек может обмануть, и сложно выдоить правду из искусного лжеца. Но эфир. Эфир — это то, что не утаит от знающего ничего. Эфир словно гигантское поле, покрытое грязью — если ты и весишь меньше тростинки, то ты обязательно оставишь свой след.

— Сонье! — страж повторно выкрикнул имя лекаря, но понял, что тот слишком труслив.

Одним ударом меча по столу, рыжий сломал все банки и склянки, что на нем стояли. Обратившись к эфиру, он увидел след, который вел его под пол дома, который был устлан дорогим тканевым ковром, привезенным с Морского Востока.

Галарий опустил свой меч острием на ковер, и отрезал от него квадрат неправильный формы, чтобы освободить пол от ткани. Страж взялся за ручку подпола, сделанную кольцом и потянул на себя. Пахнуло трусостью и свежим потом. Подняв крышку, воин увидел Сонье, вытянувшего обе руки и молившего о пощаде.

— Прошу, прошу не трогай меня страж! — лекарь трясся от ужаса, на его лице отобразилась жуткая гримаса скорбного и униженного человека, он тянул к стражу обе руки, пытаясь облагоразумить его.

Галарий одним взмахом меча отсек кисть руки лекаря. Кисть упала на пол, заливая кровью мягкий ворс ковра, Сонье все еще находясь в шоке, взял свою кисть в левую руку и закричал от нестерпимой ужасной боли. Из его глаз брызнули потоки слез, а сам он орал от боли, которую он сам не мог обуздать.

— Других лечил, себя же сможешь вылечить? — ерничая, задал вопрос страж. — Или побежишь на четвереньках к своим хозяевам?

Галарий не стал мешкать и допытываться до лекаря, и взяв его за шкирку, вытащил из погреба, бросив того на пол. Сонье кубарем покатился по полу, пока не врезался в шкаф со стеклянными приборами и склянками. Он по-прежнему ревел и сжимал отрубленную кисть в левой руке, смотря на нее удивленными, затуманенными болью глазами. Плач Сонье стихал, лишь для того, чтобы возобновиться с новой, еще большой силой, лекарь находился в сильной истерике и под болевым шоком. Из его культи, словно из кровавого фонтана, лилась алая жидкость, Галарий не хотел его убивать, зная, что он еще пригодится ему.

Страж нашел самую большую свечку в доме и зажег ее.

— Терпи, Сонье, ты же знаешь, что мне придется это сделать, — тихим голосом, словно предназначенным для надгробной эпитафии, произнес эти слова рыжебородый.

— Нет, нет, не надо, — кричал обезумевший от боли Сонье.

По его поросшему небольшой бородкой подбородку стекала слюна, перемешенная со слезами. Врачеватель забился в угол, и качал головой из стороны в сторону, размахивая своей культей. Галарий крепким хватом взялся за руку лекаря, крепко положив свою пятерню чуть ниже локтя обезображенной руки.

— НЕЕЕЕТ, — заорал во всю глотку лекарь, но он уже чувствовал тошнотворный сладкий запах собственной горящей плоти.

Кровь зашипела от пламени свечи, Галарий помнил, насколько было больно прижигать свежие раны. Но страж знал, если ее не прижечь, Сонье может умереть от крови.

— Нет, нет, неееееет! — кричал Сонье, пуская слюни, сопли и слезы, его силы были несравнимо меньше, чем у стража.

Вырваться у лекаря не получалось, он до сих пор был в шоке, не осознавая этого.

— Там, возле погреба валяется кисть твоей левой руки, — указал на отрубленную конечность Галарий. — Я видел, что ты правша. Если не ответишь на мои вопросы, я отрублю тебе и правую кисть, ты понял.

Заплаканный, зажатый могучим страшным воином в угол, и трясущийся от страха и боли Сонье кивнул. Его лицо искажала гримаса отчаяния и сильной боли, но он не смог ничего противопоставить вломившемуся в дом стражу.

— Где Флавиан? — первый вопрос, на который Сонье должен был дать ответ.

Лекарь трясся от стража, казалось, что он не понимал, что происходит, однако знал, что на эти вопросы стоит ответить, чтобы сохранить свою руку.

— Он… Он…

— Не трать мое время, человек, — Галарий схватил Сонье за грудки и сблизился с ним лицом к лицу на расстояние вытянутого пальца.

Рыжебородый чувствовал, как от собеседника воняет страхом, болью и мочой.

— В храме, — страж почувствовал травную вонь изо рта лекаря. — Он сбежал с оборотнем через старые подземные ходы.

"С оборотнем?" — удивился Галарий, но внешне не подал виду.

Ему казалось, что оборотни были истреблены еще четыре века назад во время Великой войны. Как же им удавалось все это время скрываться на виду у всех? Может быть лекарь врет? Нет, сейчас он скажет, что угодно, лишь бы не лишиться своей рабочей руки. Или жизни.

— Твоя дочь убила магистра Аувина, — это был не вопрос, а констатация факта Галария, он догадывался, что хотели найти вампиры, но решил выслушать это все из уст Сонье. — Аувин хотел встретиться с Ордериком и поделиться величайшей находкой. Что это было?