Делион. По следам древней печати

Мир стал практически бесцветным, преобладали лишь тысячи градаций серого цвета. Здесь не существовало никакой жизни, лишь только потоки энергии, тонкими струйками прорезающие все бытие. Страж смог разглядеть только две четких эмоции. Первой эмоцией был чудовищный первобытный страх, от которого даже Галарий отшатнулся. То был страж жертвы, встретившийся со своим охотником. Вторая эмоция, скомканная и яркая — ликование и радость, практически эйфория. Но Галарий понимал, что это была эмоция не убийцы, а кого-то другого. И рыжий знал, кем может быть этот человек.

***

Утренние яркие лучи забрезжили через мутное грязное окно, подоконник которого был усыпан трупами мух. Как только Флавиан открыл глаза, он увидел у изножья его деревянной кровати Галария в полном доспехе и накинутым плащом.

«Неужели он и спит в этих железяках?»

— Нам пора, — произнес страж и направился к выходу из комнатушки.

После сытного ужина, Флавиан провалился в глубокий блаженный сон. Несмотря на неудобную и жесткую кровать, этот рассадник клопов, он проспал от заката и до рассвета. Все же открыв свои глаза, он понял, что не совсем выспался и несколько минут рассматривал деревянный отсыревший потолок, пытаясь оклематься от сна. Сначала он почесал свою руку, а затем и спину, только через несколько мгновений осознав, почему Мерьи в деревни называли Клоповницей. Чуть выше кисти было покраснение, высыпали алые пятна, которые жутко чесались.

"Проклятые клопы!", — выругался про себя пастух, поднимаясь с лежанки.

Но все же кровать с клопами была предпочтительнее, чем непрогретая твердая земля.

"Мы всегда должны выбирать между малым и большим злом".

Флавиан вышел из харчевни и направился к бочке, наполненной дождевой водой. Умывшись в прохладной воде, его нашла Мерьи и поприветствовала гостя.

— Благословенное нимфидами утро! — произнесла хозяйка постоялого двора, подмигнув гостю. — Пока мы ждем Жирака, я накормлю вас пирогами.

Они позавтракали пирогами с зеленью и яйцом, запив утреннее лакомство отваром из чайного гриба. Вскоре, Галарий, который едва притронулся к еде и Мерьи удалились на улицу, а Флавиан остался один на один с пирогами. Через некоторое время в помещение вошел насупившийся страж и жизнерадостная хозяйка дома.

— Пойдем, травник уже ждет нас, — Галарий все утро ходил с миной полного безразличия.

Флавиан поблагодарил пышную даму за предоставленный кров, и вышел вслед за стражем. Кромка тумана еще расстилалась над медленно текущей рекой, только при свете Светила юноша смог разглядеть несколько деревянных идолов, которые возвышались над речной гладью. Одним из идолов была вырезанная из вяза дама с миловидным лицом, поднявшая в молитве руки над речной водой. Вторым идолом, обращенным к деревне был седой старец с суровым взглядом, интересно было то, что на него была накинута рыбацкая сеть.

Рыжебородый уже стоял рядом с седовласым мужчиной, с большим пивным животом. Его густые брови нависали над кажущимися тяжелыми очами, под которыми были темные синие мешки. Видимо этим человеком и был травник Жирак, о котором говорила Мерьи.

Небо было чистым, как никогда. Ни единого облачка и Светило смело и беспрепятственно восходило над речными землями, щедро поливая их собственными лучами.

— Доброго утра, — поприветствовал Флавиан травника, на котором была надета соломенная шляпа.

— Добро, — ответил Жирак и сделал небольшой поклон. — Благословенное нимфидами утро!

Больше всего Флавиана удивила лошадь, запряженная в телегу. Старая, изуродованная слепнями и лишившаяся одного глаза, казалось, что она вот-вот издохнет где-нибудь по дороге в замок.

"Боги, кажется, что эта лошадь старше Галария."

Морда животного была в язвах, на которые беспрепятственно садились мухи и роились возле ее ноздрей. Флавиана передернуло от этого зрелища, он вспомнил свое заключение в темнице. Грива была всклоченная и в некоторых местах были заметны громадные проплешины. Несмотря на округлое брюхо лошади, ее ребра просвечивались и казалось, что при свете Светила, их можно спокойно пересчитать. Ее взгляд выдавал в ней нежелание нести тяжкую ношу в этом бренном мире.

"Умела бы эта животина говорить, то ворчала бы хлеще моей соседке Свейны", — улыбнулся Флавиан старые добрые деньки.

«Которая ушла из этого мира не естественным путем», — поправил себя пастух, вспомнив о том, как погиб Утворт.

Он старался не позволять захлестывать себя воспоминаниями о прежней жизни. Это ломало его еще сильнее, ностальгия по тому времени, когда его жизнь была беззаботной и счастливой. Один краткий миг превратил его жизнь в самую настоящую Бездну.

— Забирайся, — махнул рукой Жирак на свою телегу и Флавиан не теряя времени, запрыгнул на повозку, усевшись рядом с Галарием.

— Пошла, зараза старая! — крикнул травник на старую клячу и дернул за поводья.

Повозка с изрядно сгнившими бревнами со скрипом тронулась с места. Первая попавшаяся на пути кочка, отозвалась для Флавиана неприятным ощущением в области копчика. Следующая, более глубокая яма по дороге из Столберга в Рэвенфилд чуть было не скинула пастушка с телеги.