Дэлл -2. Меган

– Посидишь с Бетти? Она все равно сейчас будет спать, нужно только проследить. Мы в «Мольт». Часа на два…

– Я должна идти. Мама попросила посидеть с сестрой. Им надо купить продукты. Они каждые выходные ездят, чтобы взять запас на неделю.

– Надолго?

– На пару часов.

– Я провожу.

– Нет, я сама быстрее добегу.

– Мег…

– Да?

– Я буду ждать тебя у подъезда.

«Мне обещан этот день», – говорили кажущиеся в этом освещении стальными глаза. Снова серьезные.

«Тебе обещана одна встреча. Она состоялась».

– У подъезда, – повторил он. Не как раб, скорее, как «босс».

Я взяла со стойки сумочку и побежала к выходу.

* * *

Бетти – будущая Элизабет Ринстон – чмокала во сне губами. Иногда кряхтела, сжимала и разжимала пальчики, утихала вновь. Ей всего четыре месяца – вся жизнь впереди. Без прикрас – вся.

Мне двадцать два.

В комнате не жарко лишь потому, что исправно работает кондиционер. Но он на дальней стене, между ним и Бет перегородка из тонкой ткани. Сестре комфортно в кроватке – ни холодно, ни жарко; мамина забота во всем.

Я села в кресло, подтянула под себя ноги, прикрыла глаза.

Что происходит в моей жизни? Что творится? У подъезда ждет мужчина, и меня тянет к нему так сильно, будто мы давно знакомы. Меня вообще постоянно куда-то тянет. Неужели к неприятностям на пятую точку?

С позавчера я будто не в себе, все никак не могу привыкнуть к родному городу и родным людям. Почему постоянно существуют «две» меня, и одна словно смотрит на все со стороны? Куда едет крыша?

Незнакомец по имени «Д» не помогает с этим справиться – он все усугубляет. Может, не стоит сегодня больше выходить? Пусть уедет, куда собирался, пусть все утрясется?

И Боже, как же меня замучила собственная нерешительность…

В тихой комнате все еще витал мамин голос: «Если начнет хныкать, дашь ей воды, а после соску – я ее прокипятила…»

Тумба возле кроватки; розовая соска на блюдечке.

Это и есть моя жизнь? Здесь? Что случится, когда я закончу институт?»

«Он уедет, а я его ни разу не поцелую?»

Совершенно идиотская мысль, как гром среди ясного неба.

И полная уверенность: я хочу знать, какой его поцелуй на вкус. Как ощущается?

Кажется, сегодня я выйду снова. Как взволнованная деревенская девка, которую позвал тракторист.

Бетти спала, не просыпаясь.

* * *

Дэлл

Шесть вечера.

Он увез ее туда сразу же, как дождался, – знал, теперь им место здесь – в парке аттракционов. Не нужны разговоры, нужно просто побыть рядом. Хорошо, что приметил афишу на одной из остановок, хорошо, что словил очередную правильную идею.

Вокруг шумело, звенело, трещало, мелькало и крутилось.

– Ты любишь сахарную вату?

– Не очень.

– А корндоги?

– Не знаю. Никогда не пробовал.

– Никогда? Как далеко отсюда ты живешь?

Чтобы слышать друг друга, им приходилось кричать. А он все выискивал глазами нужный павильон – такой, чтобы много игрушек. А среди них нужная. Вокруг смеялись, жевали и стояли в очередях к каруселям. Ее рука в его, чтобы не потеряться. Он сжимал теплые пальцы Меган, как клад.

– Вот, нашел, – выдохнул с облегчением, когда понял, что сегодня ему везет. – Идем!

И потянул к тиру.

– Уже знаете, что именно хотите выбить?

Продавец толстый, потный и измученный одними и теми же действиями.

– Да. Мне пуль на все. Но если у вас сбиты мушки…

– Мы не обманываем посетителей. Если вы меткий, то меткий. Если слепой, то я ни при чем.

Дэлл стрелял, сосредоточившись. Он слышал дыхание Меган, несмотря на окружающий шум и дребезг, улавливал ее волны, как свои. Она волновалась, восхищалась, переживала – его девчонка.

И он выбил то, что хотел. Указал продавцу на приз – тот подал.

– Солнце? Почему солнце?

Оно было почти таким же, как то. С нарисованным на выпуклом бархате улыбающимся лицом.

– Потому что с тобой в любую погоду в душе солнце, – ответил просто и честно.

Меган прижимала к себе мягкую игрушку, как самый дорогой в мире подарок.

После они долго кружили в лодочках, сплавлялись на водных санях. Забрызганные, забирались в вагонетки, чтобы нестись через искусственную тьму, и все время он чувствовал ее руку в собственных пальцах.

И многократно переползающий на его замотанное запястье любопытный взгляд – «что же у него там?»

А там то, что ей видеть нельзя.

Половина десятого вечера.

Меган

– Спасибо тебе… за вечер. Но мне пора.

– Пойдем со мной…

– Я не пойду. Я сразу говорила тебе, что не пойду.

Они стояли у ее подъезда, как подростки.

– Сегодня – последний шанс. Времени осталось мало, только до полуночи, а еще добираться…

– Нет.

– Мег… Пожалуйста…

Тон просительный, печальный – когда-то где-то она уже слышала такой.

Она, наверное, влюбилась в него, но остатки разума не потеряла.

– Просто поверь мне…

– Нет.

А его горячее тело так близко. И эти губы…

Она сама не заметила, как качнулась вперед, – она себе обещала. Ее моментально накрыло его страстью. Голодной и нежной, очень жаркой, очень томной. Заверещала сиреной логика – зря ты это сделала! Вот только поздно.