Дело 23011226 - Не ту страну назвали Гондурасом, или Империя зверей

Ведь у него есть Аддар, Лентари… да… в общем-то и все. Есть еще Мэйо, но он стоит где-то посередине между важностью и ненужностью. Почему? Да потому что тройка главных персонажей представляет собой классическую расстановку: долбоеб и два его разумных друга, которые его должны вытаскивать из говна, страдать из-за его долбоебизма, даже терять из-за него жизни, но все равно приходить ему на выручку, потому что он долбоеб, а они его друзья. Но в эту сторону автор их отношения развивать практически не стал. И даже в другую, например, что война, революция и политические интриги делает друзей врагами, разводя их по разные стороны баррикад. Сначала все трое с удовольствием нырнули в говнецо, затем ко второй части автор их вообще разделил, затем соединил вновь. Причем представлено это примерно так: “Ээ… окей, ты клевый, давай опять дружить”. И пофиг, что за пять минут до этого они резали друг другу глотки, что служили совершенно разным силам и шли к взаимному уничтожению. Как будто героям сделали перезагрузку и перепрошили мозги. Никакого развития в их отношениях вообще не прослеживается, ничего, собственно, они не демонстрируют, зато автор не упускает возможности напомнить о важности крепкой дружбы. Хотя, возможно, из этой затеи и получилось бы что-нибудь толковое, ведь в отношениях Аддар-дядя Коля, до встречи с третьим, прослеживались тенденции показательности и наглядности, но автору было некогда раскрывать вопрос боевого товарищества и мужской дружбы. Потому что уперся рогом в Аддара, его фейлы и размазывания соплей из-за бабы. Поймите правильно, я не против такого персонажа и прекрасно понимаю, что на его долбоебизме строится весь сюжет. И мне не нужен герой, который не совершит ни одной ошибки и всех натянет. Но мне нужен герой, который будет вызывать хоть какие-нибудь эмоции помимо раздражения. Раздражение это вызвано даже не самими его действиями, а тем, что он сплошной кусок стереотипа и всевозможных штампов. Да, он гладиатор, да, претендует на роль антигероя, к которому нельзя относится однозначно. Но воплощен он как типичный шаблонный школоло. Его образ постоянно бросает из одной крайности в другую: то он влюбленный мальчик, то назгулоподобный злодей, то рыцарь в сияющих лучах солнца, бросающийся пафосными, помпезными речами, то непобедимый полководец, способный натянуть даже в сто раз превосходящую армию. То профессионал и мастер меча, то фейлится и проявляет чудеса некомпетентности. То романтик, ради бабы готовый пойти на все, то выступает за секс без обязательств и геноцид женского населения. А вот что он бывший гладиатор, завоевавший свободу, любовь публики, почет и уважение мечом, не чувствуется ни разу. В дяде Коле, Вильго или Эмиле (не парьтесь, кто они такие, все равно, почти весь сюжет они курят за углом) чувствуется, что персонажи должны быть такими, какие они есть, и никто другой с их задачей не справится, и если их переправить, это неизбежно повлечет за собой правку смысловой части текста. В Аддаре этого нет, и какой-нибудь медик-недоучка, или сладкий мальчик-дворянин, жертва переворота и заговора, или беглый/освобожденный раб смотрелся бы гораздо уместнее и вызывал бы меньше недовольства.

Автор постоянно стремится погрузить читателя во внутренний мир героя, в его терзания и переживания, но использует для этого клишеированные фразы и ходы, которые встречались уже раз двести. Даже описание его тяжкого душевного состояния не вызывает желание сопереживать герою, а только крикнуть: “Баба! Вали на кухню стирать носки!” Во многом, это из-за того, что автор постоянно дает нам готовый продукт, без описания его развития и естественной эволюции его взглядов под влиянием внешних факторов и обстоятельств. Это равносильно тому, если бы Федор Михалыч написал “Преступление и наказание” следующим образом: Раскольников замочил старушку. Не прикололо, поэтому он пришел в участок и сказал: “Все, вяжите меня и высылайте в Сибирь. Да, и Соньку еще запакуйте, пожалуйста”. Согласитесь, при таком подходе трудно постичь всю глубину преступления и наказания. Но именно так к своему герою подходит здешний автор. Вы серьезно считаете, что я смогу понять и простить, поверить в героя, который минуту назад сох по своей бабе и тряпкой стелился у ее ног, а в следующей главе он жжет деревни без видимой на то причины? Или герою, который только что резал мятежников, считая это своим святым долгом, а теперь ведет этих же мятежников, которые не предприняли ни малейшей попытки отомстить ему за беспредел и прониклись к нему безграничным уважением и слепо подчиняются его приказаниям? Да вот хрен, а не синхрофазотрон.