Дело Арбогаста

Арбогаст жадным взглядом проводил Катрин до места, на которое она уселась. И тут ему бросилось в глаза отсутствие кресла, предоставленного накануне профессору Маулу. Арбогаст осмотрелся в зале и в конце концов обнаружил автора рокового для него экспертного заключения где-то в задних рядах. Их взгляды встретились, и профессор отвел глаза, переключив внимание на вдовца убитой, который меж тем уже занял свидетельское место и ответил на вопросы, удостоверяющие его личность. Сорокапятилетний Йохен Гурт работал инженером и жил в Брауншвейге. Он вновь женился. По просьбе суда, он рассказал о том, как они с Марией бежали в 1952 году из Восточного Берлина на Запад. К тому времени они были уже пять лет женаты, их детям, оставленным у бабушки, было три и четыре года. Ко дню гибели его жены они уже целый год жили в лагере для беженцев в Рингсхейме. Жизнь в лагере удручала его покойную жену, она подумывала о том, не вернуться ли к детям. Нет, ответил Гурт на вопрос Ансгара Клейна, его жена не была образцовой домохозяйкой. Да, она была особой весьма темпераментной.

— Например, она чудо что вытворяла в постели. Ни с чем подобным в жизни не сталкивался.

— А у вас не возникало ощущения, будто ваша жена вам не вполне верна?

— Да уж сколько раз!

Она голосовала на дороге и отправлялась на увеселительные поездки в Шварцвальд. А вот о том, что в сентябре 1953 года его жена была в начальной фазе беременности, он не подозревал.

— Первого сентября 1953 года Мария заехала ко мне в обеденный перерыв на работу в Грангат. Я видел, как она вылезла из какой-то машины и попрощалась с водителем. Мы пообедали, и я предложил ей вечером вместе вернуться в Рингсхейм на поезде. Но Мария не захотела ждать. Лучше уж она проголосует на дороге. Я еще дал ей несколько марок — скажем, чтобы она могла выпить кофе. С тех пор я жену уже не видел.

— А почему вы обратились в полицию только через четыре дня?

— Я думал, Мария поехала в Штутгарт поискать работу.

— С чего вы это взяли?

— Незадолго перед тем в лагере побывал человек из Штутгарта. Он предложил ей место.

Судья еще не определился с тем, какие вопросы следует задать ему самому. До поры до времени помалкивал, задумчиво глядя на Гурта, и прокурор. Йохен Гурт был узкоплечим мужчиной незавидного роста в темном костюме. Он сидел, сложа руки на коленях. У него были еще кое-какие сомнения, тихим голосом добавил он. Жена ведь могла взять, да и вернуться в Берлин или просто-напросто сбежать. Лишь пятого сентября, в субботу, бросив случайный взгляд в газету и прочитав заметку об обнаружении неопознанного женского тела, он, по содержащимся там приметам, кое-что заподозрил. И обратился в полицию.

Ансгар Клейн заметил, как пристально и неотрывно смотрит Ганс Арбогаст на мужа своей когдатошней любовницы. Факты и мнения из уст Йохена Гурта представляли собой единственное, что мог узнать о Марии и о всей ее жизни Арбогаст. Адвокат обвел медленным взглядом зал суда. Не важно, что за дело слушается и каков состав суда, — в любом случае все происходящее в этом зале обладает прямо-таки убийственной серьезностью. И хотя у каждого свое субъективное прошлое, из которого и вытекают его высказывания, только все вместе сливается в общую действительность, которой на самом деле никогда не было и которая возникает лишь здесь и сейчас. Нет, покачал головой Ансгар Клейн, у него больше нет вопросов к Йохену Гурту.

Судья Линднер принялся вызывать в качестве свидетелей людей, так или иначе причастных к обнаружению тела. Первым выступил лесник Мехлинг, тщедушный старец, практически повторивший, как подметил Клейн, слово в слово свои показания, данные на первом процессе. Говорил он на здешнем диалекте с характерными вопросительными, а отчасти и обиженными интонациями.

Вслед за Мехлингом выступил бывший шеф “убойного отдела” фрайбургской полиции, отставной главный комиссар Рудольф Хинрикс. Перед его прибытием на место находки, сообщил он, тело уже было осмотрено одним из врачей. Не исключено, что труп при этом перекладывали с места на место. А вот снимки делали уже после его приезда. Хинрикс сообщил, что возле тела на земле лежала сломанная ветка. Но она ли причинила повреждения, принятые профессором Маулом за улики в пользу удушения, он сказать бы не взялся. Последним до перерыва на обед суд заслушал обер-комиссара уголовной полиции Вилли Фрича, который первым допросил Ганса Арбогаста, когда тот явился в полицию. Поначалу обвиняемый утверждал всего лишь, будто взял покойную в попутчицы и купил у нее сумочку, заявил он.

После обеденного перерыва судья Линднер вызвал в качестве свидетеля обер-прокурора Фердинанда Эстерле, представлявшего обвинение на первом процессе. После необходимых формальностей к детальному допросу свидетеля приступил Ансгар Клейн.

— Соответствует ли истине тот факт, что вы в ходе чествования вашего шестидесятилетия, отвечая на вопрос журналиста, заявили: “Я по-прежнему убежден в том, что Арбогаст совершил убийство при отягчающих обстоятельствах?”