Дело Бейлиса и миф об иудейском заговоре в России начала XX века

А. Наружный осмотр. <…>

Повреждения. После того, как волосы на голове были острижены у самой кожи, на мягких покровах головы, по очистке их от приставших глины и кровяных сгустков, на средине темени обнаружено 4 ранения кожи щелевидной формы длиной от 7 до 3‐х мил., такого же характера щелевидное отверстие длиной 4 мил. имеется на коже левого виска, весь правый висок покрыт точечными уколами, каковых имеется 14, уколы эти по наружному краю расположены в одиночку, а по внутреннему они расположены правильными рядами… На правой стороне шеи по сторонам кивательной мышцы имеется 4 щелевидных ранения длиной около полсант. каждое, такое же ранение имеется под левой стороной нижней челюсти и два таких же ранения имеются в области кадыка и 2 укола на левой щеке.

На левой стороне груди между соском и подреберьем имеется 7 уколов <…> 8 уколов имеется на середине мечевидного отростка. На правом боку по подмышечной линии имеется 5 уколов <…> На правой стороне спины по лопаточной линии между подреберьем и тазом имеется 4 укола…

А. М. Карпинский, местный судебно-медицинский эксперт, обнаружил на теле в общей сложности пятьдесят ран. По итогам второй экспертизы было определено, что ран было сорок семь, и именно такая цифра фигурирует в официальных данных; отмечалось, что на правом виске не четырнадцать, а тринадцать ранений. По общему мнению экспертов, уже первые раны — головы и шеи — были смертельными. Сопоставив отверстия в ткани с ранами на голове мальчика, эксперты впоследствии установили, что Андрей слегка сдвинул фуражку на затылок и по-мальчишески заломил ее налево — в этом положении она находилась при первых ударах, пробивших череп сверху, из‐за чего фрагменты костей попали в черепную коробку: острие шила проткнуло твердую мозговую оболочку и проникло в ее синусы, по которым от мозга отводится кровь. Затем последовали ранения в шею, вызвавшие обильное кровотечение. Хотя удары в голову и в шею в конце концов привели бы к смертельному исходу, мальчик умер не сразу. Смерть наступила лишь через двадцать-тридцать минут, от ранений в сердце. В одном месте убийца так глубоко и с такой силой вонзил орудие в сердце, что рукоятка оставила отпечаток на коже.

В Киеве и в Петербурге, столице империи, угроза погрома тревожила государственных чиновников не меньше, чем киевских евреев. Хотя ход судебного разбирательства в следующие два с половиной года не дает особых оснований говорить о симпатии властей к евреям, высшие царские чиновники впервые всерьез задумались, как предотвратить насилие по отношению к ним. Ими двигало отнюдь не сострадание. Главной задачей режима было сохранение общественного порядка. Все это время, вплоть до окончания процесса, власти следили за тем, как бы суд не спровоцировал волнения в русском обществе в эту крайне неспокойную пору.

Уже через несколько дней после обнаружения тела в Петербурге обратили внимание на убийство и обеспокоились возможными погромами и беспорядками. К 27 марта, дню похорон Андрея, копии отчетов о расследовании лежали на столе министра юстиции И. Г. Щегловитова. Первого апреля Министерство внутренних дел поручило киевскому губернатору держать товарища (заместителя) министра П. Г. Курлова в курсе событий.

Трудно было найти более одиозную фигуру, чем генерал Курлов, совмещавший должности товарища министра, начальника корпуса жандармов и директора Департамента полиции. В 1905 году, во время еврейских погромов, Курлов занимал пост минского губернатора. Он жестоко подавлял выступления несогласных с правительственным курсом и не преследовал мародеров.

Тринадцатого апреля киевский губернатор А. Ф. Гирс телеграфировал генералу Курлову, предупреждая о возможных погромах. Помимо прочего, Гирс сообщал, что 17 апреля праворадикалы планировали отслужить публичную панихиду по убитому мальчику.