Дело Бейлиса и миф об иудейском заговоре в России начала XX века

Попытке приписать убийство Андрея евреям препятствовали три фактора: отсутствие улик, отсутствие свидетелей и сопротивление двух уважаемых юристов, которым было поручено дело, — местного прокурора Н. В. Брандорфа и следователя В. И. Фененко.

Позднее Лядов утверждал, что у него не было готового мнения относительно сведений, которые ему предстояло собрать. Однако, по словам Фененко, когда в начале мая Лядов позвал его и некоторых других чиновников к себе в гостиницу «Европейская», он заявил, что «министр юстиции не сомневается в ритуальном характере убийства».

Следователь Фененко и прокурор Брандорф считали «ритуальную» версию абсурдной. Результаты вскрытия указывали на убийство в припадке гнева, но никак не на неторопливый, методичный ритуал ради собирания крови. До приезда Лядова из Петербурга 1 мая оба они искали доказательства, которые бы позволили полностью отмести подозрения в ритуальном убийстве. Одним из потенциальных решений представлялась попытка восстановить психологический портрет убийцы (или убийц). В конце апреля, до приезда Лядова, Брандорф посоветовал следователю Фененко обратиться к И. А. Сикорскому, известному профессору психиатрии, чтобы тот проанализировал все имевшиеся свидетельства. По всей видимости, Брандорф искренне надеялся, что мнение выдающегося ученого поможет покончить с ритуальным обвинением.

Иван Алексеевич Сикорский, почетный профессор Киевского университета Святого Владимира, был одним из наиболее видных русских психиатров. И хотя в скором времени достижения профессора затмил его сын, авиаконструктор Игорь Сикорский, в 1911 году прославившийся изобретением вертолета, заслуги И. А. Сикорского ценили столь высоко, что однажды сам Лев Толстой удостоил его аудиенции в Ясной Поляне. Сикорский был автором работ по общей психологии и многочисленных узкоспециальных трудов на различные темы, от развития детей до влияния усталости на интеллект; его исследования издавались и были широко известны за рубежом. Сикорский начинал как патологоанатом, активно продвигал новую науку криминалистику и систематическое использование психиатрической экспертизы в суде. Его считали экспертом по религиозному фанатизму и народным верованиям: его известная широкой публике работа была посвящена страшному массовому самоубийству на Терновских хуторах, когда старообрядец замуровал заживо двадцать пять своих единоверцев.

В ту эпоху представители всех слоев русского общества были поглощены беспорядочными духовными поисками, процветали нетрадиционные верования и «богоискательство», желание обрести смысл среди тревог и бедствий современной эпохи. Самый известный богоискатель Лев Толстой умер всего несколькими месяцами ранее, осенью 1910 года: писатель пришел к христианскому анархизму, пацифистской философии, отвергавшей основные догматы православной церкви, что и привело к его отлучению. Духовная жажда влекла богоискателей из интеллигентской и аристократической среды к мистицизму, спиритизму, восточным религиям и целительству. Николай II и Александра Федоровна, нуждавшиеся в духовном наставнике, в каком-то смысле были типичными богоискателями своего времени. (До Распутина царская чета в 1900–1902 годах тесно общалась с другим мистиком и целителем Филиппом Низье-Вашодом, которого удалили от двора, поскольку он не помог императрице зачать наследника.)

Мировоззрение Сикорского в значительной мере ограничивали псевдонауки того времени, от социального дарвинизма до физиогномики. Сикорский преклонялся перед Гербертом Спенсером, известным британским адептом социального дарвинизма, и, подобно самому Спенсеру, был одновременно приверженцем дарвинизма и ламаркизма, опровергнутой дарвинизмом теории, согласно которой по наследству могли передаваться приобретенные признаки, в том числе навыки предков. В итоге к концу жизни Сикорский придерживался представления, что все расы делятся на «высшие» и «низшие», выражал беспокойство по поводу роста количества евреев в империи и полагал, что именно евреи виноваты в приверженности к алкоголю русского населения.

Ко времени приглашения выступить экспертом в деле Ющинского научная карьера Сикорского пошла на спад, профессора теснили коллеги помоложе. Он ухватился за неожиданный шанс вернуть себе утраченные позиции и решил извлечь из него максимальную выгоду. В заключении по делу он ограничился четким и лаконичным подтверждением «ритуальной» версии.

Лядов осмотрел пещеру, где нашли тело, встретился с профессором Сикорским, и они побывали в анатомическом театре, где им показали сохраненные внутренние органы жертвы, после чего они поговорили с доктором Н. А. Оболонским, проводившим повторное вскрытие.