Дело Белки

– Ну, нет! – заявил Кубера. – Так не пойдет. Глаз божка вспыхнул, и свет, разлившийся из него, заполнил все мое сознание. В одно мгновение в моей голове не осталось ничего, кроме желания немедленно отведать, что-нибудь из сгрудившихся передо мною блюд. Забыв обо всем, я потянулся к стопке горячих ароматных лепешек, разорвал одну из них пополам и уже собирался макнуть ее в густую зеленоватую кашицу чатни. Но тут к моему несказанному раздражению на край миски приземлилась вознамерившаяся опередить меня оса. Не задумываясь о последствиях, я голой рукой попытался согнать наглое насекомое. Но, видимо, притягательная магия Кубериных кушаний действовала не только на меня. Потому что вместо того, чтобы отлететь в сторону или, наоборот, ужалить мою руку, оса решительно кинулась прямо в экзотический соус, решив пусть и ценой своей жизни, но все-таки присоединиться к нашей с Ханом божественной трапезе. То, что за этим последовало, мгновенно лишило меня аппетита. Едва прикоснувшись к кушанью, оса стала менять форму. Ее лапки судорожно задергались и стали вытягиваться в тончайшие белесые, напоминающие растительные корешки отростки. Туловище наоборот позеленело и увеличилось в размерах. То же произошло и с крыльями. Не прошло и минуты, как вместо осы, из плошки с чатни, как из цветочного горшка торчало некое незнакомое мне экзотическое растение. Шок от произошедшего на моих глазах превращения был настолько силен, что я тут же пришел в себя. Вместо золотого свечения и невероятно соблазнительных блюд я снова видел лес, своего напарника, и поднос с опасным, мгновенно потерявшим свою притягательность, угощением. К счастью, это произошло как раз вовремя, чтобы я успел ударить по руке узбека, который уже поднес к своему рту горсть риса. Егерь едва не бросился на меня, но, похоже, что теперь и ему удалось стряхнуть с себя божественное наваждение. Что было весьма кстати. Все-таки при всех своих недостатках Хан в качестве напарника устраивал меня больше, чем какой-нибудь саксаул или кактус.

– Сожалею, ваша божественность! – обратился я, повернув голову к раздосадованному Кубере. – Но ваша трапеза какая-то слишком уж вегетарианская.

– Не хотите, значит, по-хорошему? – не столько спросил, сколько констатировал сложившуюся ситуацию божок. – Как хотите! В следующий миг на нас обрушился кошмар, который надолго остался в моей памяти. Блюда на подносе словно ожили и стремительно бросились на нас с Ханом. Куски мяса, лепешек, рисовые комки – одним словом, вся еда, зачерпнув на себя порцию волшебного соуса, стала атаковать наши плотно сомкнутые рты. Думаю, ни одному допрашиваемому партизану не случалось прежде так крепко сжимать зубы, как делали это сейчас мы, уворачиваясь от колдовской стряпни нашего индийского шеф-повара. Сперва нам удавалось сделать это с невероятным трудом. Шматки опасного угощения то и дело ударяли нас в губы, оставляя на них потеки отравленного соуса. Мы уклонялись от них, как могли. И вдруг оказалось, что делаем это на диво лихо. В какой-то момент атака Куберы, вообще, стала выглядеть, как в замедленной съемке. Это позволило мне даже подхватить с подноса какой-то металлическое блюдо, которым я стал отбивать метящиеся в меня куски заколдованной пищи. Хан в свою очередь делал то же самое, перехватив на манер бейсбольной биты возвышавшийся посреди гастрономического изобилия кальян.

В какой-то момент наша оборона стала настолько успешной, что мне показалось, что мы даже можем выйти победителями из этого противостояния с ополчившимся на нас божеством. Во всяком случае, взглянув на Куберу, я увидел, что и сам он движется столь же медленно, как и его направляемые в нас пищевые снаряды. И вдруг в моей голове родилась шальная, безумная по своей дерзости мысль.