Дело Белки

– В трубу! – ответил Барс Мурзоевич, внимательно наблюдая за действиями егеря. Алихан кивнул и стряхнул каплю крови в торчавшую из крыши ходиков имитацию печной трубы. Эффект оказался весьма впечатляющим. Домик тряхнуло, будто внутрь попала не кровь, а как минимум парочка светошумовых гранат. После чего стрелки стали стремительно вращаться по циферблату. Вдруг они остановились, и в верхней части ходиков открылась малюсенькая дверца, из которой, как ошпаренный мужик из бани, вылетела обалдевшая кукушка.

– Ку-ку-ку-ку-ку-ку! – непрерывно орала сбрендившая механическая птичка, снуя взад и вперед, словно ее привязали к затвору стреляющего длинными очередями пулемета.

– С ума сойти! – воскликнул Барс Мурзоевич, наблюдая за мучениями несчастной кукушки. – Ханчик, дружочек, сколько же ты времени-то напился?! Вопрос был явно риторическим, поэтому узбек не стал на него отвечать, а просто слез со стула. Уступая мне место около часов. Я полез наверх. На сей раз капать в трубу не имело смысла. Обессилившее пернатое создание и так находилось снаружи ходиков, бессильно обвиснув на своем шестке. Когда я поднес к нему руку, оно обречено подняло глаза к моему пальцу с тоской следя за сползающей к нему капле крови.

– Ну, что медлим, Левчик? – нетерпеливо полюбопытствовал Кот Ученый, отчего мне показалось, что он не столько интересуется процентным содержанием времени в моем организме, сколько согласно своей кошачьей природе хочет еще раз полюбоваться тем, как будут трепыхаться бедная кукушка. Если это и было правдой, то в моем случае Барса Мурзоевича постигло горькое разочарование. Вопреки ожиданиям моя кровь не произвела на птичку никакого впечатления. Получив ее порцию на голову, механическое пернатое даже не вздрогнуло.

– Завод кончился? – поинтересовался узбек.

– Кончился! – подтвердил Васильев-младший. – У Левчика. Как ни странно, эта информация меня огорчила. Только-только я освоился с тем, что теперь и я обладаю некими магическими возможностями, как оказалось, что они уже напрочь выветрились из моего организма.

– Не переживай! – подбодрил меня Кот. – Дольше проживешь.

– А я? – насторожился егерь.

– А ты меньше, – разведя лапами, сообщил Хану Васильев-младший. С тем нам с егерем и было предложено располагаться на ночлег.

– А вы как же? – поинтересовался я, будучи почти уверен, что Кот Ученый возложит на себя охрану нашего с Али сна. В принципе меня это больше чем устраивало. В конце концов, кому как ни матерому ночному хищнику стоять на страже, пока мы – простые смертные – будем восстанавливать свои, подорванные бесконечными магическими приключениями.

– Я на пост! – с легким оттенком сожаления в голосе подтвердил мои предположения Барс Мурзоевич.

– Может, по очереди? – предложил Хан.

– Да, действительно! Давайте так: первые два часа вы, потом я, потом Хан или наоборот! Я почти не сомневался в том, что Кот откажется от нашего предложения. Однако, воспитание не позволяло мне просто так завалить спать, хотя бы не попытавшись взять на себя часть хлопотных обязанностей по обеспечению общей безопасности, тем более, после того, как узбек первым высказался на эту тему.

– Так и поступим! – неожиданно согласился с нашей инициативой Васильев-младший.

– Только чередоваться будете вы вдвоем!

– Как вдвоем!? – чуть ли не хором спросили мы с узбеком.

– Очень просто, – ухмыльнулся Кот. – Мой пост на цепи, у дуба. А вы здесь дежурьте! Утром зайду! Не знаю, почему, но у меня возникло ощущение, что нас с Ханом ловко провели. Узбек, видимо, придерживался того же мнения, так как попытался напомнить Васильеву-младшему, что главное сокровище Битцевского дерева, а именно яйцо с Кощеевой смертью уже украдено.

– Да неужели? – ехидно поинтересовался Кот. – А десяток килограмм золота, значит, не в счет? И, вообще, ребятки, не вам рассуждать, что там подлежит моей охране, что нет. С тем довольный собой зверь покинул кухню, оставив нас с Ханом недоуменно хлопать друг на друга глазами. Впрочем, хлопать было, пожалуй, сильно сказано.