Дело Бутиных

— Я не спорю, Иван Степанович, — миролюбиво отвечал он. — Моя неотступная цель: вернуть кредиторам все до копейки и с процентами. При превышении актива над пассивом более чем в три миллиона разумный капиталист может смело довериться фирме с такой репутацией, как наша! Следует ли уподобляться Левушке Кнопу, который, ровно дикий хищник из-за кустов, следит, у кого худо, чтобы напасть и задавить!

— Это тот самый, что Ивана Флегонтовича проглотил? — с невинным видом спросил вдруг Стрекаловский. Не то у Бутина, не то у лохматого сверкшнауцеля. — Лапинскую мануфактуру?

— Он самый, Иван Симонович! Это не собачка немецкая, что у вас на коленях. Волкодав. Этот душит методически, мертвой хваткой. Что ни говори, а пришлый народ. Нагребут, настригут и к себе стриганут, в свою Баварию или Саксонию!

— Томичей успокоили. Москвичи притихли. А вот другие, — возмущался Стрекаловский. — Волжско-Камский банк затребовал долг, серпуховский Коншин векселя предъявил, будто с голоду ноги протягивает! Ни совести, ни солидарности, ни здравого смысла.

Бутин бросил быстрый взгляд на своего сотрудника. Но тот уже был занят тем, что, играючи с безобидной собачкой совал ей меж острых зубок палец, легко ударял по лапкам, собачка, играя урчала и ласкалась. Мог бы промолчать про дурака Коншина!

— Так что же вы надумали, Михаил Дмитриевич? — чуть осипшим голосом спросил Хаминов. Пятна с темени сошли, потускневшие глаза оживились. — И как прикажете поступать?

— Прежде всего, Иван Степанович, мне желательно продолжение нашего с вами плодотворного, не ошибусь сказать, содружества. В интересах и ваших, и моих, и всего дела в целом.

— Благодарю вас, Михаил Дмитриевич, — Хаминов чуть наклонил облыселое темя.

Стрекаловский, не отрываясь от своих занятий с собачкой, одобрительно кивнул — не то словам Бутина, не то шалостям сверкшнауцеля, что тихонько с игривостью затявкал.

— Лучшее, что можно при сложившихся обстоятельствах предпринять, Иван Степанович, это учреждение администрации для управления делами фирмы. План таков. В администрацию входят наиболее почтенные иркутские купцы из числа кредиторов, и в первую очередь господа Хаминов и Марьин, и я объявляю этому уважаемому комитету баланс всего капитала. Администрация, имея перед собой всю собственность фирмы, всю картину дела, несомненно сумеет убедить прочих заимодавцев в необходимости отсрочек платежей. Я, в свою очередь, дам обязательство выплатить кредит полным рублем. Меж тем фирма спокойно займется текущими делами на благо всех сторон, с тем чтобы все предприятия работали в полную силу.

Сверкшнауцель исподтишка, словно осерчав, куснул Стрекаловского, — благожелательно, но все же чувствительно, и тот спустил его на пол и с восхищением уставился на своего патрона. «А ведь великолепно придумано!»

Хаминов, наморщив лоб, повернулся к Стрекаловскому, затем снова к Бутину. Очень все заманчиво выглядело, вряд ли кредиторы откажутся от того, чтобы возглавить фирму, дабы быть каждодневно в курсе всех ее дел. Один лишь немой вопрос прочитал Бутин в глазах у Хаминова. И он ответил на этот немой вопрос так:

— Иван Степанович, свои семьсот тысяч вы получите при первых деньгах.

Хаминов развел руками:

— Помилуйте, Михаил Дмитриевич, как можно сомневаться! Не первый год вместе трудимся! Что касаемо администрации… Вон я вижу наш Иван Симонович в полном восторге от вашей придумки!

— Решение верное, — подтвердил Стрекаловский. — И практически, и экономически, и, так сказать, психологически.

— Что ж, — с облегчением, что решение принято, молвил Хаминов. — Полагаю, уговорим купечество. Упрямое оно, прав Стрекаловский, а уговорим. Учиним администрацию, господин Бутин, всенепременно!

Сей же миг, будто Агриппина Григорьевна угадала конец разговора, растворилась дверь кабинета и хозяйка своим приятным, теплым голосом пригласила мужчин к самовару.

— Пожалуйста, господа хорошие, чай кушать! Вы друг дружку разговорами заморите! Пожалуйте, шанежки и пирожки и все нужное на столе!

10

Бутин после долгих скитаний — Верхнеудинск — Томск — Иркутск — воротился в родной Нерчинск. И, не скинув шубы, в широкой собольей «жигжитовской» шапке, кинулся на второй этаж, чтобы обнять брата и доложить о своих многодневных мытарствах.

По широкой парадной лестнице, спускалась навстречу, не скрывая улыбки радости на теплом лице, Капитолина Александровна. Он поцеловал у нее руку, она прикоснулась губами к его лбу.

— Заждались вас, дорогой друг! Успешно ли съездили, Михаил Дмитриевич? — и, читая в узких глазах нетерпение, быстро сказала: — Николай Дмитриевич в саду, в теплицах с Татьяной Дмитриевной, так что не раздевайтесь. — И добавила: — Марья Александровна гостит у батюшки с матушкой, обещались завтра к утру…

Бутин благодарно улыбнулся невестке и, вернувшись на нижний этаж, торопливо зашагал через анфиладу комнат в глубь здания — вот и коридорчик, несколько ступенек вниз, крохотная прихожая и низенькая дверца, ведущая в сад.