Дело было в Городце

Одно плохо, нечисть сейчас или в спячку по зимнему времени впала, или, как водяной, в таком настроении, что лучше не соваться. Оно и понятно, тебе спать пора, а лед не встает. Одно дело — в проруби белье полощут, совсем другое — на лодках разъезжают, сети ставят. Хотелось бы поговорить да расспросить, кто может замыслить супротив города. Но лучше и не пытаться. Русалке какой гребень ни предложи — сначала под воду утянет, только потом прощения просить у трупа будет.

— Может, все-таки какого провожатого подыскать? — в десятый раз спросила Яга.

— Бабушка, — взмолилась Василиса.

— Нянюшка, — вторил ей Кощей. — Какой провожатый? Кого я могу с Васей отправить? Разве что вон, Ваську. С хлопцами дружинными она сама не поедет, а женщину к ней приставить не получится.

Василиса согласно кивала и вздыхала в нужных местах. В самом деле, кого с ней послать можно? Никитку этого? Да она ему быстро чего в суп добавит, чтобы отстал. Кого-то еще? Все они примерно одинаковые. Пусть после внушения, кое им Костя устроил, откровенно не подкатывали, но взгляды-то красноречивее иных снов бросали.

— Волнуюсь я, — вздыхала Яга, замолкала на время, а после снова начинала вздыхать, бросать взгляды на девушку, предлагать найти провожатого.

В какой-то момент Константин не выдержал.

— Пойдем, Васюш, — он подхватил ее вещи и вышел в сени.

— Бабушка, не скучайте. Я не долго там. Седмицы не пройдет — вернусь обязательно.

— Ох, дитятко мое, — Яга порывисто обняла Василису, после перекрестила и принялась старательно утирать глаза концами платка.

Девушка вышла вслед за Кощеем, быстро сунула ноги в валенки, набросила тулуп. Вместо платка пришлось надеть шапку, но это Василису только радовало. Потом вышла во двор. Костя уже вывел лошадку, запряг в сани. Своего конька предпочел пока оставить на конюшне — нечего ему по снегу ноги ломать. Он — конь боевой, в городе можно и смирным животным обойтись.

На царском подворье было шумно и людно. На первый взгляд могло показаться, что все перемещаются хаотически, просто бегают или ходят туда-сюда. Но, присмотревшись, становилось ясно, что у всех есть дело. Дружинники медленно фланировали по двору, особое внимание уделяя, разумеется, воротам. Слуги перемещались или между хозяйственными постройками, или от царского терема к ним же за чем-то особо нужным. На крыльце совещалось двое мужчин в богатой одежде и высоких шапках — на картинках в книжках точно так же изображали бояр.

Костя оставил сани возле стены, попросив знакомых приглядеть за ними. Понятно, что не уведут, но мало ли. Потом помог Василисе выбраться и повел внутрь. Девушка старалась не сильно озираться, чтобы не выглядеть совсем уж деревенщиной. Хотя было интересно. Вот только Кощей уверенно вел ее вглубь построек, подальше от царского терема.

Ближе к конюшням было не так суетно. Да и свободного места там было больше. А вот из-за конюшен раздавались голоса. Кощей улыбнулся и повел девушку туда.

— Нет, ты вообще понимаешь, что ты нам наварил? — вопрошал кто-то невидимый пока у кого-то. — Вот как мы это есть должны?

— Так каша самолучшая, на бульоне.

— Вот-вот, — раздался другой голос, — на бульоне. А мы мясо вообще не едим.

— Так то не мясо, — упорствовал неведомый собеседник в споре с, как поняла Василиса, Змеем Горынычем, — то просто вода, в котором оно варилось.

— И что? — хором вопросили три головы. — Мы-то тут причем? Ладно бы, рыбным был, а то мясным. Или ты хочешь, чтобы мы царю пожаловались? Сейчас устроим. Даже никуда ходить не надо. Нас и отсюда услышат.

— Горыныч, — окликнул его Кощей, — что лютуешь?

— А, Костя, — радостно осклабились все три головы. — Да вот, подсунули. Ему говорили на молоке варить, а он… — змей обиженно указал на большой котел каши. — Словно в первый раз нам готовит. Изверг.

— Да, не дело, — колдун посмотрел на повара. — Сам додумался или надоумил кто?

Мужчина совсем потерялся под взглядом Кощея. Спорить с Горынычем было не так страшно. Мужчина, не отличавшийся богатырской статью, вызывал больше страха, чем змей.

— Я думал, раз такое дело, в другой город дорогу торить, то сытнее будет.

— Марш отсюда, и чтоб новую кашу сварил, живо, — рявкнул голодающий.

— А эту куда? — попытался спорить мужик, понимая, что проиграл.

— Свиньям отдашь, — нахмурился Кощей. — Бегом распоряжение выполнять, пока самого в борова не превратили.

Повара словно ветром сдуло.

— Думал он, — тихо буркнул Горыныч, радуясь, что с вмешательством друга ситуация быстро разрешилась. — А ты зачастил сюда.

— Дело у меня к тебе, приятель. Важное дело, можно сказать, государственной важности.

— Да? — головы дружно уставились на колдуна.

— Вот, ученицу няньки моей надо в Купец сопроводить. Слышал ведь о зелье, что людей разума лишает. Нашли мы противоядие.

— А что Яга сама не поехала, — головы внимательно изучали девушку.

— Возраст, — многозначительно произнес Костя. — Вот, приходится Василису отправлять.

— И не боишься, что в другом городе кто встретится красавице, — средняя голова подмигнула девушке, в то время как две другие изучали реакцию Кощея.