Дело бывшей натурщицы

— Так мои парни всю ночь работали. Я только пробежал их отчеты и сразу сюда.

Мейсон достал портфель.

— Мне нужно переговорить с Максин, — пояснил он.

— Мне пойти с вами? — спросила Делла. Мейсон покачал головой:

— Я поговорю с ней и постараюсь выяснить, где она начинает лгать. В присутствии другой женщины она будет более осторожной. Сделаю все, чтобы очаровать ее и вывернуть наизнанку.

— Что касается ее, то она уже очаровала тебя, иначе ты не взялся бы за это дело, — заметил Дрейк.

— Да, вчера я был уверен в ее искренности, а сегодня мне нужно удостовериться.

— Смотри опять не попадись ей на крючок.

— Я постараюсь, — уверил его Мейсон.

— Если она и сейчас надует тебя при твоем нынешнем настрое, то ей ничего не будет стоить и присяжных обвести вокруг пальца.

— Не будь занудой, Пол. Именно поэтому он и хочет встретиться с девушкой.

— О Боже, — застонал Пол. — Подумать только, я — зануда!

Зазвонил телефон. Делла Стрит сняла трубку и спросила у телефонистки:

— Что там, Герти?

Потом схватила карандаш, быстро начала писать что-то, в конце спросила: «Это все?» — и повесила трубку.

— Это от Джорджа Хауэла, эксперта, — пояснила она. — Он просит вас передать Максин, что любит ее и посылает вам чек на две тысячи долларов для ведения ее дела.

Дрейк присвистнул:

— Да, в этой девушке, видно, и правда что-то есть. А когда я увижу ее, Перри?

Адвокат усмехнулся:

— Как только заимеешь две тысячи долларов, Пол.

Глава 12

Максин едва сдерживала слезы:

— Я сделала все, как вы велели, мистер Мейсон. Не сказала ни слова, но это очень, очень тяжело.

— Против вас что-то применяли? — спросил Мейсон. — Не давали спать?

— Да нет, не то. Они отпустили меня около полуночи. Гораздо больше беспокоят газетчики.

— Да, знаю, — сказал Мейсон. — Они утверждают, что самое худшее для вас — это молчание. И дай вы им интервью, они преподнесут вашу историю так, что публика разрыдается от сочувствия к вам, а ваше молчание вызывает только отчуждение публики.

— Откуда вам это известно?

— Это все знакомые приемы. Но я по-прежнему запрещаю вам говорить, пока не проверю, что известно полиции.

— А что изменится?

— Да кое-что изменится. Многим подсудимым удалось бы избежать наказания, не лги они в тех случаях, когда это совершенно необязательно. У полиции не было достаточно улик, чтобы доказать вину обвиняемого. Но уличить его во лжи ничего не стоило. И это решало все.

— Я не собираюсь лгать.

— А кенар? — спросил Мейсон.

— Но он у меня был. И я хочу знать, что с ним случилось. Да поверьте же мне, у меня был комнатный кенар.

— Вы не понимаете, о чем я говорю?

— Нет, не понимаю, — настаивала она, начиная выходить из себя.

— И, — продолжал Мейсон, — многое зависит от времени, когда было совершено убийство. Они постараются сделать все возможное, чтобы судебный медэксперт указал как можно более раннее время наступления смерти. А теперь вы должны помочь мне, Максин. Вы говорите, что поехали на автовокзал, позвонили в агентство Дрейка и продолжали там ждать.

Она кивнула.

— Подумайте. Постарайтесь вспомнить людей, которые там были. Вы привлекательная девушка. Долго ждали около телефонной будки. Нервничали. Наверняка привлекли чье-то внимание. Ну, скажем, там мог оказаться какой-то повеса, который клеился к вам, или пожилая дама, надоедавшая своим участием.

— Но что толку в том, если они даже и видели меня?

— Если они вас видели, — продолжал Мейсон, — и вы можете описать их, мы пойдем к кассиру, расспросим об этих людях и постараемся узнать, куда они направлялись. Потом можно будет дать объявления в этих городах. Узнаем, в каких направлениях в это время отходили автобусы, и поговорим с водителями. Мы могли бы, мы вполне могли бы найти за что зацепиться.

— Я никого не запомнила. Я была расстроена.

— Совсем никого не запомнили? — настаивал Мейсон.

— Нет.

— Сколько вы там пробыли, пока мы не позвонили вам?

— Около часа.

— А когда вы приехали?

— Приблизительно в семь пятнадцать.

— И вы никого не заметили?

Она отрицательно покачала головой. Внезапно Мейсон изменил тему:

— Вы хорошо знаете Джорджа Лэтэна Хауэла?

— Я уже отвечала на этот вопрос.

— Когда?

— Когда вы спрашивали меня о моих увлечениях в вашей конторе.

— На этот раз я имею в виду нечто другое. Я хочу знать, может ли он каким-то образом быть замешанным в этом деле.

— Я не знаю. Честно говоря, он делал мне предложение.

— Он прислал телеграмму с сообщением, что делает вклад в две тысячи долларов для ведения вашей защиты.

— Две тысячи долларов?! — воскликнула она. Мейсон кивнул:

— Это значит, что он продал машину и занял, сколько смог.

— Он так любит вас?

— Наверное, — сказала она задумчиво.

— Хорошо, Максин, на этот раз вы не должны мне лгать. У него был ключ от вашей квартиры?

Глядя ему прямо в глаза, она ответила:

— Нет.

— А у Дюранта был?

— Я отдала ему свой в тот вечер. Он потребовал.

Мейсон задумчиво посмотрел на нее:

— А вы уверены, что у него не было ключа раньше и полиция не нашла ваш ключ в связке его собственных?

— Мистер Мейсон, я говорю правду.

— Давайте надеяться, что это так.

— Это так.