Дело чести или «Звезда Бенгалии»

— Так вот, господа, — продолжил князь, — когда я попросил всех выйти и оставить нас с ним наедине, я надеялся уговорить его объясниться, сказать, что за представление он устроил, и куда спрятал алмаз. Я объяснил ему, в какую безвыходную ситуацию мы попали, но он в ответ лишь молчал. И только на мои слова, что этим своим поступком он поставит себя вне приличного общества, даже если не попадёт в тюрьму, заявил, что мне следовало бы лучше подумать о своей репутации, потому что в том, что случилось, виноват я. По его словам, я — жестокий тиран, доведший свою дочь до того, что она попросила поручика освободить её из-под моей власти, добыв для неё этот алмаз, который обеспечит ей независимость от меня. И, как сказал Бехтерев, окрыленная этими мыслями Мария и разработала план похищения алмаза, который он должен был осуществить. В этот момент я и сказал ему, что этого не может быть. На что он протянул мне это письмо.

Князь передал Кромову небольшой конверт. Тот достал письмо, прочитал и протянул мне. В нём было следующее:

«Дорогой мой Григорий! Сегодня я точно узнала, что алмаз будет привезён на бал к нам, в Набережный дворец. Я верю, ты сможешь достать его. Теперь моя свобода и наше счастье в твоих руках. Я верю в тебя, мой неустрашимый рыцарь. Твоя любящая Мария Вышатова».

— Это её почерк? — спросил Кромов.

— Дело в том, что я не очень хорошо знаю почерк своей дочери. У нас редко возникала необходимость обмениваться письмами, она ведь живёт с нами в одном доме. Моя жена, или горничная Марии, Вероника, могли бы определить, её это почерк или нет. Но они все вместе уехали в «Зелёные холмы». Но поверьте мне, господин Кромов, Мария не могла написать этого письма, это совершенно бессмысленно. Помолвка между ней и графом была решена месяц назад. Отец жениха, граф Демидов один из богатейших людей России, и поверьте, этот брак заключается отнюдь не против воли моей дочери. Когда Мария выйдет замуж за Ивана Демидова, она станет одной из самых знатных и богатых женщин нашей страны. И главное, господа. Назвать меня деспотом и жестоким тираном по отношению к моей дочери, я вам скажу, это просто абсурд. Скорее, меня можно обвинить в том, что я, наоборот, слишком потакаю её капризам, и, откровенно говоря, большая к ней строгость с моей стороны была бы только на пользу.

Я взял газету и снова взглянул на фотографию. Мне не давало покоя странное чувство, что, глядя на неё, я должен вспомнить что-то, связанное с этим делом, но я никак не мог понять что. Граф Демидов на фотографии выглядел довольно тщедушным молодым человеком с рассеянным взглядом и весьма неопределенным выражением на лице. Княжна стояла, гордо подняв голову, которую украшала шляпка с перьями в стиле «Морской Бриз», самая последняя модель, которая лишь недавно появилась в продаже и тут же стала пределом мечтаний многих модниц.

— То есть вы считаете, — спросил я князя, продолжая разглядывать фотографию и пытаясь понять, что же в ней так привлекло моё внимание, — что между вашей дочерью и Григорием Бехтеревым не могло быть сговора?

— Конечно, нет! Они давно не видятся. Мария уже несколько месяцев не приглашала его на приёмы и не просила меня включать его в списки приглашенных. А что касается Бехтерева, я чувствовал за него некую ответственность. Я даже поручил Лядову понаблюдать за ним, чтобы он не встрял в какую-либо историю, хотя сам Бехтерев вёл себя по отношению ко мне совершенно возмутительно.

— Вам нечего больше сказать нам? — спросил Кромов.

— Нет. Клянусь вам, я рассказал обо всём, что произошло между мной и поручиком в этой комнате.

— А вы сказали ему о помолвке?

— Сказал. Он усмехнулся и довольно грубо обвинил меня во лжи. Очередная его выходка в мой адрес, которых, за последнее время, я перенёс от него немало.

— И какое ваше мнение о случившемся? Если ваша дочь не причём, зачем Бехтерев похитил алмаз, зачем ему это письмо?

— Право, не знаю. Разобраться, что творится в его больном воображении — это свыше моих сил. Впрочем, свою версию я сказал. Он выбросил алмаз в окно своему сообщнику, а сам попытался скрыться через дверь на первом этаже. Это самое разумное, что можно предположить. Да и потом не это для меня сейчас главная забота.

— Но в вашей версии есть слабое место. Зачем Бехтереву тратить время и бросать алмаз кому-то из окна, если он сам планировал скрыться из дому?

— Не знаю. Как я слышал, воры всегда так поступают, сбрасывают украденные вещи своим сообщникам. И, потом, может, он не был уверен, что сможет выбраться из дома, что на самом деле и произошло.

— Хорошо. Это всё версии, их мы можем строить до бесконечности, ясность может внести только сам господин Бехтерев. Мне надо поговорить с ним, чтобы составить собственное мнение.

— Пожалуйста. Он в соседней комнате под охраной моего кучера. Передайте Захару, что я разрешил вам разговор с поручиком, и он вас впустит. Я прошу вас, господин Кромов, сообщать мне обо всем, что вам удастся разузнать.

Кромов в ответ кивнул, и мы вышли в коридор.