Дело Дантона. Сценическая хроника.

ДЕЛАКРУА. Час назад. (Снова пауза. В сильном нетерпении.) Ну так что?!

ДАНТОН (безвольно покачав поникшей головой). Нет.

Поднимается. Стоит у окна, засунув руки в карманы плаща.

ДЕЛАКРУА. Ну, так бывай здоров, братец. Потерял из-за тебя целую ночь… а это уже много значит. Теперь я должен дожидаться пяти утра, не то меня заметят у ворот. (От двери.) Пусть земля тебе будет пухом, Жорж.

Уходит. Дантон его как будто не слышал. Чуть погодя он вновь опускается на стул. Раскидывается, как бы растекается во все стороны. Шляпа его тяготит: машинально снимает ее и бросает на пол. Потом замечает, в каком он состоянии, и тяжело встает.

ДАНТОН. Дантон, не раскисай-ка у меня, дружище!

Снимает плащ и бросает его на спинку стула. Утомленный этим усилием, присаживается на край шезлонга. Потирает лоб; подходит к шкафчику, открывает его, наливает большой бокал и жадно пьет, будто у него жар. Без стука врывается Демулен, вид у него безумный, плащ нараспашку, голова не покрыта. Дантон оглядывается с бокалом в руке.

Ну? А тебе чего нужно?

КАМИЛЛ. Поговорить с тобой, проклятое чудовище!

ДАНТОН (допив, отставляет бокал в сторону). Ого! Начало темпераментное. Буду тебе признателен, если ты меня немножко повеселишь. (Садится.) Прошу, начинай представление. (Камилл оперся о стол и смотрит на него, не говоря ни слова.) Ну?.. Забыл, что дальше?

КАМИЛЛ (медленно). И я в тебя… в тебя верил?!. Да ты же просто отвратителен, Дантон…

ДАНТОН (с несколько горькой улыбкой). Какая проницательность! Ты это и хотел мне сообщить?

Некоторое время смотрят друг на друга, не двигаясь с места.

КАМИЛЛ (внезапно). Дантон, я сказал тебе, что ты велик и что я хочу за тебя умереть. Теперь я не колеблясь беру назад каждое слово.

ДАНТОН. Твои слова! Да разве я когда-нибудь воспринимал тебя всерьез, сосунок?

КАМИЛЛ. С моих глаз сорвали пелену. Несколько неожиданно… но я это пережил. Я был слеп, слеп как крот… Вас, жалких мерзавцев, я почитал за героев! Зато теперь… О, теперь-то я прозрел.

Ты меня погубил, бездушный изверг. Ты отравил мой разум. Расточил мои силы. Ради тебя я замарал свой талант в журналистской клоаке. Знай же по крайней мере, что я – использованный, уничтоженный, испачканный – еще могу плюнуть тебе в лицо. (Выпрямляется, готовый идти.)

ДАНТОН (заинтересован). А, значит, Робеспьер соизволил-таки пошевелить пальцем?

КАМИЛЛ (трясясь). Не смей его упоминать! (Наклоняется к нему через стол.) Я всю жизнь провел на коленях перед вами. Растратил всего себя у вас на службе. И вы ловко пользовались моей слепотой… Отныне я человек свободный. Мне все равно, что теперь со мной будет: с вами, прогнившие идолы, я порвал навеки. (Отворачивается,)

ДАНТОН (сидит спокойно). Камилл!

КАМИЛЛ (через плечо). Чего тебе надо?

ДАНТОН. Вернись. (Камилл остановился.) Что ты, собственно, мелешь? Что это за нагромождение метафор?

КАМИЛЛ. Какое твое дело?

ДАНТОН. И что значит это «вы»? Ты что, опять оскорбил Робеспьера?!.

КАМИЛЛ. Оскорбил! Я увидел эту гадину насквозь. Он меня снова чуть было не опутал!

ДАНТОН. Как это… Ты был у него?

КАМИЛЛ. Я?! Это он имел наглость переступить мой порог – и весь вечер лебезил передо мной самым бесстыжим образом! Но я дал ему отповедь. До того внятную, что уж теперь-то он больше не посмеет ко мне приблизиться.

ДАНТОН. Ты… ты что, умом тронулся, дуралей несчастный! Как?! Ты, значит, узнаешь наверняка, что мы пропали… а через четверть часа отталкиваешь единственное, невероятное, чудесное спасение?!..

КАМИЛЛ (зажмуривается, силится скрыть испуг). Как – мы – пропали?..

ДАНТОН. Ты разве не слышал нашего разговора из-за двери?

КАМИЛЛ. Но ведь ты же победил его…

ДАНТОН (откидывается). Я его… Камилл, от твоей глупости меня прямо трясет. Пойми же: я принял этого маньяка, этого дьявольски хитрого сумасшедшего за человека – и, как последний дурак, признался ему во всех своих ересях, я осыпал его доказательствами против самого себя, в буквальнейшем смысле подписал себе смертный приговор!