Дело Габриэля Тироша

«Вы слышали миф о «Сионских мудрецах», который сочинила антисемитская Европа о евреях? – Так вот, следует осуществить этот миф! Надо дать достаточную причину для страха всем антисемитам в мире! «Сионские мудрецы», это, по сути, иное название еврейского серого вещества, понимания и лукавства великого еврейского мышления. Оно обладает несомненной силой, если направить его на цель, – уничтожить всех тиранов еврейского народа! Если только объединятся все великие еврейские мозги, все гении науки, практики, финансов, все ведущие огонь из засады, все подкапывающиеся под черные силы, терзающие эту землю, под все окружающие нас тоталитарные режимы – представьте себе, чего это сила может достичь!»

Тут он словно бы очнулся от патетики и посмотрел на нас, как бы извиняясь:

«Ах, совсем забыл. Сегодня же у нас день рождения!»

«Пожалуйста, – сказала Айя, – продолжайте».

«Нет! – возразил он решительно. – Не в этот вечер. Слово предоставляется миндалю и кофе».

Сегодня, когда я прохожу около университетского поселка, и убираю в своем воображении новые здания, я нахожу под бетоном и мрамором, под садами и клумбами первозданные скалы, на которых мы и праздновали в ту ночь. Айя была счастлива в компании мужчин. Я прочел сочиненное в ее честь стихотворение и снискал бурные аплодисменты. И это был единственный шум в этой необычно тихой ночи, без единого выстрела или взрыва, ясной и светлой. И только легкие облака плыли над нашими головами, исчезая так же, как и возникли. Не было ни малейшего намека на тяжкую мглу, которая падет на наши головы спустя лишь одну ночь.

3

Со времени окончания гимназии рука моя не прикасалась к ТАНАХу, за исключением случаев, когда надо было помочь моим сыновьям с уроками. Моя канцелярская работа не требовала заглядывать в священный текст, и даже заучиваемые нами в гимназии фрагменты, которые мне так нравились, с годами выветрились из памяти. Остались лишь несколько стихов из Книги Иова. Весь ужас, что встает передо мной, весь кошмар той ночи, когда Айя была ранена, в словах Иова, проклинающего ночь, в которой был зачат:

Ночь та, – да обладает ею мрак,
Да не сочтется она в днях года,
Да не войдет в число месяцев!

О! Ночь та – да будет она безлюдна;
Да не войдет в нее веселие!

Мгновенно встает в памяти та ночь в селе Шуафат, и древние слова восходят прямо из сердца, как будто все это случилось вчера.

Уже вечером, когда мы сосредоточились вблизи предместья Санхедрия, я предчувствовал приближение беды.

Тень этой беды я видел на лице Габриэля, которое беспокоило меня. Он не скрывал от нас, что предстоящая нам акция сложна и опасна намного больше, чем прежние, из-за длительности приближения к цели и трудности отступления от нее, и из-за близости к шоссе Иерусалим-Рамалла, на котором всегда усилено присутствие войск и полиции. Потому он решил атаковать с западной стороны села, наиболее отдаленной от шоссе и близкой к Санхедрии. Мы должны были добраться до оливковой рощи и атаковать два дома, намеченные прежде Даном и Яиром, затем скрыться в роще и уйти с южного ее края к ручью, ведущему в Санхедрию.

«Но, будь что будет, мы должны доказать этим сволочам, что рука наша настигнет их в их же селах и уравновесит нанесенный нам урон в Атарот и Неве-Иакове».

4

Снова я чувствовал чудовищный разрыв между его пророчествами, простирающимися до Евфрата, и мелкими анонимными действиями, во имя которых жалко было рисковать жизнью.

Мы обогнули на далеком расстоянии позиции «Хаганы» на западной стороне предместья и начали спускаться в долину, называемую «долиной Наблюдателей» и отделяющую Санхедрию от хребта, на котором расположено село Шуафат. Вели нас Дан и Яир, которые изучили этот маршрут несколько дней назад. Но, дойдя до русла ручья, мы задержались в поисках тропы в село. Я видел, что Дан и Яир сбились с дороги и должны были искать ее по северному берегу ручья. К ним присоединился Аарон. Когда он отыскал тропу в полнейшей тьме, место его занял Габриэль, во главе шеренги, и мы начали подниматься по крутому склону. За ним шагала Айя. На небольшом расстоянии от них шли мы, не спуская глаз с идущего впереди. Помню, мы прошли мимо двух пещер, входы в которые более темными пятнами выделялись во мраке.

И тут это случилось. Я вдруг услышал выстрел и крик Айи – «Берегись!» Я увидел, как она прыгнула с распростертыми руками в сторону Габриэля. В этот миг прозвучал еще один выстрел, а за ним – еще два.

Мы рванулись вперед, с пистолетами в руках, и увидели Габриэля, пригнувшегося к земле, с гранатой в руке. Он дал нам команду: «Гранаты!» Мы вынули их, ожидая следующего приказа, не зная, что произошло. Несколько минут длились, как вечность, полная угроз, но ничего не случилось. Только после этого, между скалами, мы нашли Айю, лежавшую от нас в нескольких шагах. Недалеко от нее, справа, валялось тело араба. Винтовка была зажата в его руках.