Дело Гэлтона

— Я сформулирую это еще раз, Бен, простыми доходчивыми словами, а ты слушай во все уши, — пророкотал Пикелис. — Я прибрал к рукам этот город двадцать лет назад, создал организацию. Моя организация управляет этим городом, и мы все на этом неплохо разбогатели. И вот, чтобы оставаться богатыми и на свободе, мы нарушаем законы, мы проламываем черепа, а время от времени нам приходится убивать людей. И, невзирая на полицию штата, невзирая на федеральную полицию, невзирая на правительственные расследования, несмотря на разоблачительные публикации в крупных журналах и порочащие нас телерепортажи, мы все еще в этом бизнесе. Но если улики, собранные Барринджером, не попадут нам в руки, мы все окажемся в большой беде. Может, вообще всему крышка. А это значит, Бен, что ты не только лишишься своей никелевой бляхи. Это может также означать электрический стул.

Начальник полиции хрюкнул, быстро соображая, чем тут пахнет. Потея и дрожа от страха, он все же уловил, что кто бы ни завладел этими пропавшими уликами против Пикелиса, сразу же получал власть над Парадайз-сити.

— Я снова все осмотрю. Дюйм за дюймом. Я все стены расковыряю, — неубедительно пообещал он.

Пикелис встал и прошел к окну во всю стену, из которого открывался восхитительный вид на город.

— Когда найдешь, не забудь принести мне, — посоветовал он. — Парня, у которого в голове зародились дурные намерения на этот счет, разорвало в клочья на Кресент-драйв.

— Я это помню.

— Запиши это себе в настольный календарь, капитан.

Мартон послушно кивнул и направился к двери. Он уже взялся за дверную ручку, когда император преступного мира заговорил снова.

— Давай-ка, Бен, поработай хорошенько. Пока мы это не нашли, никому из нас нельзя расслабляться. Мы все в опасности. Ты понимаешь это? Все до единого!

Когда начальник полиции ушел, Пикелис закурил длинную ямайскую сигару и стал размышлять, не следует ли через какое-то время организовать «несчастный случай» и для самого Бена Мартона. Властелин, будь он самый могущественный человек, не может позволить себе полностью доверять кому-либо. Такова цена власти. «Руководитель концерна „Юнайтед стейтс стил“ и хозяин Белого дома, вероятно, сталкиваются с той же проблемой», — печально рассудил он, выпуская изо рта серо-голубое колечко дыма, которое повисло в воздухе, точно недолговечное произведение поп-арта. Через несколько секунд холодный поток воздуха, текущий из кондиционера, развеял дымное кольцо.

Нимало не огорчившись, Малыш Джонни выдул еще одно.

7

Было ровно семнадцать ноль-ноль, когда П. Т. Карстерс покинул борт самолета авиакомпании «Истерн эрлайнз», совершившего посадку в Национальном аэропорту в Вашингтоне, и через каких-то сорок минут мистер Питер Коллинз дал полдоллара на чай коридорному, проводившему его в номер 515 отеля «Хэй-Адамс». Есть немало отелей, чьи служащие проводят вас в номер и за меньшую сумму, но «Хэй-Адамс» — это солидное заведение, где все еще дорожат высокими стандартами обслуживания. Когда человек, называющий себя Питер Томас Коллинз, распаковал вещи, было уже почти восемнадцать ноль-ноль. Он привык думать о времени в таких понятиях. Шесть вечера для него всегда восемнадцать ноль-ноль. А простые инициалы вымышленного имени должны всегда совпадать с инициалами настоящего имени на багажных квитанциях. На небольшом зеленом чемодане, который возник рядом с опустевшим кожаным кофром, не было никаких отметок. Перемещение через границы штатов содержимого металлического зеленого чемодана было противозаконным актом, но это не беспокоило П. Т. Карстерса, который в своей жизни нарушил так много разных законов, что уже давно сбился со счета.

В комнате было прохладно — что приятно контрастировало с миазматическим зноем душного города, раскинувшегося за окном гостиничного номера. Июнь в округе Колумбия — испытание не из приятных. Это не то, что апрель в Париже или осень в Нью-Йорке, или весна в Скалистых горах — или как там поется в других шлягерах. Да, песня под названием «Июнь в Вашингтоне» никогда бы не попала в хит-парад. Она слишком знойная и томная, чтобы быть по-настоящему романтичной, и к тому же с невразумительной мелодией. По хорошему говоря, этот мотив настолько уныл, что не годится даже для старомодного вальса, и лишь те, кто обладает достаточным зарядом жизнелюбия и постоянной должностью в правительственном учреждении, способны его вытерпеть.

Имеющий переизбыток жизнелюбия Карстерс вымыл руки и лицо, потом заказал по телефону в номер бутылку замороженного пива «Карлсберг» и сел обмозговывать ситуацию. Несмотря на все свои плейбойские замашки, он обладал недюжинными мыслительными способностями — по этой, в частности, причине он до сих пор был жив и имел при себе полный комплект конечностей и внутренних органов.