Дело генерала Раевского

— Чего притихли? — спросил он, ехидно усмехаясь. — Не зря, видно, говорят, что советские интеллигенты самые благодарные слушатели. Это потому, что они ничего не знают, поскольку без принуждения знать ничего не хотят. Это потому, что в головы им вбита кем-то такая наглая чушь, что истинные знания действуют на них угнетающе, от них они плачут, как обманутая девственница в первое блудное мгновение... Но к делу. — Субъект вытер вдруг вспотевшее лицо ладонью и смахнул этим жестом всю свою улыбчивость. — Знак ордена был тотчас же внесён в государственный герб и в государственную печать Российской империи. Звание Великого Магистра ордена включено было в официальный титул российского императора. Павел даже хотел его поставить на первое место, но Священный Синод отодвинул на последнее. Надо заметить, что тогдашний Священный Синод не представлял Православную Русскую Церковь, он надзирал над ней, но представлял именно широкие слои духовно обмирщившегося, даже почти атеистического, российского дворянства.

Вот вам и расклад сил в России перед нашествием Наполеона, которое, по замыслу столетиями поднаторевшего во многоходовых политических комбинациях Рима, должно было поставить точку на Москве как матери русских городов. По этой причине прошу вас припомнить, какую колоссальную энергию развивал не такой уж престарелый, как его рисуют, Кутузов, шестидесятилетний человек, против вторжения в Европу и его внезапную смерть в Бунцлау. Прошу также обратить внимание на такой малоизвестный факт, как явное ему покровительство Павла Первого, который разогнал почти всех, кому благоволила его матушка, возвышение Кутузова после убийства Павла Первого его истинным убийцей — Александром Первым. Отцеубийца назначил его ни кем-нибудь, а военным губернатором Санкт-Петербурга. Но в августе 1802 года вынужден был уволить Кутузова в его поместья из-за недовольства состоянием полиции и полным неумением вести дело, то есть в связи с ярко выраженной бездарностью. Советую присовокупить к этому ещё такой факт: от Павла Первого ещё в 1798 году был Михаилу Илларионовичу дан чин генерала от инфантерии и пожалован он был в кавалеры Большого Креста ордена Святого Иоанна Иерусалимского. Прошу заметить, что мальтийцы не были единственными католиками, оседлывавшими Санкт-Петербург. В XVIII веке Папа Климент закрывает орден иезуитов и те, в основном через Польшу, перебираются в Россию. Прибывший в Петербург граф Шуазель-Гудье ещё при матушке Екатерине привёз некоего аббата Николя для воспитания русских детей. Великосветские мамы засыпали его своими детками. Аббат открыл на Фонтанке вблизи дворца князя Юсупова пансионат с неслыханной платой за обучение — более десяти тысяч в год. Католичество стало модным, жена безбожного вельможи Екатерины княгиня Голицына нашла себе наставника иезуита кавалера Догардта и сама приняла католичество. Прошу вас обратить внимание на один, казалось бы, незначительный факт, — Иеремей Викентьевич высоко поднял палец над столом и сделал паузу, — именно в этом пансионе учился князь Сергей Григорьевич Волконский, будущий муж Марии Раевской, дочери великого русского воина и гражданина Николая Николаевича Раевского. Его именем на Бородинском поле названа была слабоукрепленная батарея, которую Кутузов подставил под удар всей армии Наполеона. Многие, едва ли не почти все, осуждённые по военному мятежу 14 декабря 1825 года, воспитывались именно в пансионе популярного аббата. Уже при Павле Первом Екатерина была инертна к религии, открыто утверждалось, что между католицизмом и православием разницы нет. Новый цензурный устав не допускал ущемлений в высказываниях против какой-либо религии. Только критика, иногда и поношения против греческого исповедания проходили спокойно. Тут не лишне вспомнить старинную вражду Рима против Константинополя и рассматривание Римом православия как учения сектантского. Кстати, Четвёртый Крестовый поход был вообще против Византии. Крестоносцы захватили и разграбили Константинополь и создали Латинскую империю. Назначения и отзыв иерархов Церкви теперь производились императором в обход Синода по представлению министра духовного ведомства, возглавляемого человеком вообще атеистических воззрений. Намечалась даже во времена Николая Первого тенденция жестокого подчинения духовенства, поставленного деспотически над клиром и вообще всеми прихожанами в духе именно католицизма, полупренебрежительно относившегося к простым верующим. Из глубины новой российской государственной бюрократии вырастала фигура нового типа царствующей личности, стоящей и над мирянами и над духовенством, как бы превратившимся в своеобразного Папу, которому Римский Папа мог бы позавидовать. Римскому же Папе, как известно, вырасти до подобных масштабов не позволили светские владетели европейских стран, особенно те, кто вообще ушёл в протестанты.