Дело государево

–Что? Ты сошел с ума, Лейба. Говори тише. Нас могут услышать. Хватит пугать фрейлин и придворных.

–Хорошо, граф. Но нам стоит выйти отсюда, и мы никого не станем пугать.

–Идем отсюда в мои покои.

–Готов следовать за вашей светлостью.

–Иди пока сам. А я должен сказать пару слов государыне.

–Но смотри не пей ничего, Эрнест, – прошептал на ухо Бирену еврейский банкир.

–Не пить? – не понял его Бирен. – Ты про что?

–Я сказал, что тебе ничего не следует пить. Вот и все. Исполни мою просьбу.

–Хорошо. Иди. Я следом.

Бирен приблизился к Анне, придворные и карлики расступились, уступив ему дорогу.

–Анхен, я должен удалиться. У меня важные дела. Так что прости меня.

–Но ты вернешься, Эрнест? – спросила императрица.

–Постараюсь, Анхен. Но Либман сказал, что у него важное дело. А ты его знаешь. Он зря беспокоить не станет.

–Хорошо иди. Но возвращайся. Я жду тебя.

Бирен удалился с куртага и по пути позвал за собой Пьетро Миру…..

***

–Отчего ты увел меня, Эрнест? – спросил Пьетро, когда лакеи затворили за ними двери.

–Либман позвал меня, и я хочу, чтобы и ты присутствовал при разговоре. Тем более что государыне ты сейчас не нужен. Там Кульковский и Лакоста стараются.

–А что случилось?

–Лицо у Либмана было серьезное. Что-то снова раскопал.

–Я наблюдал весь вечер за твоим врагом Карлом Левенвольде. Он как-то вел себя странно. Постоянно смотрел на тебя.

–Вот как? Не заметил этого, – проговорил Бирен. – Да и что за беда. Левенвольде завидует мне. Анна даже не посмотрела в его сторону.

В кабинете у графа Либман сразу спросил:

–Ты ничего не пил, Эрнест?

–Нет. Но меня мучит жажда. Но этот Квасник так и не дошел до меня. Его по пути перехватил обер-прокурор. И выпил мой малиновый квас. Назло мне выпил. Этот Маслов также меня ненавидит. Непонятно за что только. Я ему ни слова еще плохого не сказал. А он намеренно устроил этот спектакль с Квасником и говорил громко, чтобы я слышал.

–Вот как? – Лейба вытер платком пот со лба. – Тогда все хорошо.

–Хорошо? Я не сказал бы, что его слова были хорошие. Мне хотелось заехать ему в кулаком в лицо. Но я сдержался.

– Я не о том, говорю, Эрнест. Хорошо, что Маслов выпил твой квас!

– Что за загадки, Лейба? Вот и Петер какие-то странности заметил.

– Странности? – Либман посмотрел на Миру.

Пьетро все рассказал, что наблюдал на куртаге императрицы. Выслушав его, Либман сказал:

– Значит, я не зря забил тревогу и прибыл сюда! Все сходится.

– А что случилось? – спросил его Бирен. – Я пока ничего не понял. При чем здесь моя жажда? Почему я не могу выпить ничего?

– Здесь можешь. Петер, налей ему вина.

Мира схватил бутылку, откупорил её и наполнил хрустальный бокал с золотым императорским орлом. Бирен принял бокал и жадно выпил вино.

– Мне донесли из дома Левенвольде о том, что твой враг Карл, обер-шталмейстер высочайшего двора, только что вернувшийся из Европы, привез с собой таинственный и страшный яд. И жертвой этого яда должен стать ты, Эрнест.

– Не понял? Ты желаешь сказать, что в бокале с малиновым квасом был яд?

– Очевидно да. Но это мы скоро узнаем точно. Яд этот действует через три дня. И если Маслов умрет – то я прав. Левенвольде обеспокоен тем, что ты слишком сблизился с императрицей. И он решил от тебя избавиться.

– Тогда это стоит расследовать! Если он хотел мне дать яд, то я сего так не оставлю, – заговорил Бирен.

– А вот этого я не советую. Левенвольде известные отравители, но никогда их не могли поймать. И в этот раз мы ничего доказать не сможем. И действовать стоит не прямолинейно. Левенвольде стоит бить его же оружием.

– А как ты узнал про яд, Лейба? – спросил Бирен.

– Слуги в его доме продаются. Хотя слуги продаются в любом доме. Но одни дороже, иные дешевле. Я купил слугу Левенвольде дорого. Но не желаю о затраченной сумме. Хотя сегодня тебя спас не я, а само Провидение…

***

Год 1736, август, 10-го дня. Санкт-Петербург.

При дворе.

Вопрос о том кто станет герцогом Курляндии и Семигалии.

Анна Ивановна начала день с шутовской потехи. Шуты придворные Балакирев, Апраксин, Лакоста устроили шутовское побоище. Они вовлекли в сие и Голицына-Квасника и старого князя Волконского против воли последних.

Король самоедский Лакоста вскочил верхом на Апраксина и заорал что он рыцарь и паладин великий.

– Я готов сразиться с великанами и драконами, матушка! Вишь, какого я себе жеребца отхватил? С такими конем не проиграешь боя!

Анна засмеялась и спросила Лакосту:

– А где драконы твои с коми сражаться станешь?

– А вон Балакирев их на меня гонит!

Ванька Балакирев и вправду гнал на него Квасника и Волконского. Он раздавал тем пинки и приговаривал:

– А ну ату его! Ату! Мы славно поохотимся перед матушкой!

И началась «баталия»! Шуты колотили друг друга кулаками и Кваснику разбили нос. Придворные хохотали до слез.

Затем императрица приказала бой прекратить. И повернулась к своим фрейлинам:

– Девки! Распотешьте свою государыню песней звонкой!