Дело ясное, что дело тёмное

Зареветь! Верный способ, проверенный и на братьев действует безоговорочно, после чего у меня появится около часа на обдумывание — сто процентов.

И я заревела. Громко. Протяжно. Со вкусом и чувством выполненного перед правосудием долга.

Глава 7

С момента, как я очнулась, прошло около пяти часов, а моя жизнь круто изменилась: я потеряла документы, деньги, потенциального возлюбленного и работу. Зато обрела опекуна, повидалась с братьями и меня приютили в «кукольном» замке, том самом, что я видела на другом берегу пруда.

Конечно, хозяин достопримечательности считал свой дом с башенками ничем иным, как дворцом, что выдавало в нём человека с большой претензией к миру, и не добавляло шарма к его долговязой фигуре. Но Эмиль «на голубом глазу» называл домишко с подачи хозяина резиденцией, Тит соглашался, а мне оставалось лишь помалкивать, что я и делала.

В общем, перемены состоялись, движение по жизни продолжалось, на что собственно я так давно нарывалась, обитая в родном доме. Но чувствует моё сердце, что перемены в судьбе состоялись не все — придётся удивляться и дальше.

Сюрпризы начались сразу после допроса и составления протокола ещё в усадьбе. Кудесник Пупков собрался уходить, но прозорливый Пол (так он попросил его называть), взмахнул рукой и на его открытой ладони появился конверт с рунической печатью. Символ горел пламенем пару секунд, а затем потух, превращаясь в тёмные чернила.

— Минуточку, инспектор, не уходите.

Пупков, порядком уставший, тяжело водрузился на прежнее место. Я заметила, что Тит с Эмилем переглянулись, и на губах братца-полицейского появилась едва уловимая улыбка.

— Так и есть, — прервал паузу кудесник, — это разрешение от страховой компании на проведение собственного расследования. Виола Нагорная — оборотень. По законам Магогеста, приезжающий к нам на работу по трудовой визе ликан, обязан застраховать свои жизнь и здоровье. По невероятному стечению обстоятельств, есть только одна страховая компания, которая работает с перевёртышами — «Лунная миля», а я — её законный представитель.

Я наблюдала за лицом инспектора, когда ему зачитывали текст документа. На нём удовлетворение сменяло замешательство, и порядок противоположных чувств снова повторялся, что не могло не озадачить меня.

Как же это понимать: Соломон Янович был рад, что делом параллельно займётся богатый выскочка — Щука и в то же время переживал из-за его участия? Надо будет поинтересоваться личностью опекуна, чтобы лучше владеть ситуацией. На текущий момент я знала лишь, что он знаменитость и довольно обеспеченный маг.

— А теперь, я прошу вас к себе во дворец, — закончил парень и широко улыбнулся. — Место происшествия предлагаю оставить на ваших людей, Соломон Янович. Прошу, прошу.

Так мы и оказались в помпезной гостиной маленького, но всё же дворца. Шустрая служанка в изящном тёмном платье, с карими насмешливыми глазами и веснушками на носу, услышав от хозяина приказ на мой счёт, повела меня в комнату, располагающуюся в левом крыле.

Девушка мне не нравилась. Очень раздражала. Я с самого начала почувствовала в ней магический, пусть и слабый дар. Служанка Щуки — ведьма. А у кошек с ведьмами давняя взаимосвязь. Трудно сказать: хорошая или плохая — всё от кошки и ведьмы зависит, — но с точностью можно утверждать лишь одно — сильная.

Похоже, что не одна я ощутила нарастающую магическую связующую нить — девушка шла чуть впереди по коридору и всю дорогу тревожно оглядывалась на меня. Точно: почувствовала роднящий импульс, как пить дать, почувствовала.

Как только мы обе переступили порог спальни, девица бросилась к четырёх-створчатому высокому шкафу с резными филёнками, распахнула его и достала стопку одежды. Сунув мне в руки вещи, она удалилась.

Хоть оставила ненадолго — и то хорошо! От выпитого успокоительного я пребывала в странном состоянии и любое резкое движение служанки, равносильно, внезапно налетевшему урагану во время безудержного и повсеместного штиля.

Отсутствовала молодая ведьма крайне малый отрезок времени, в который я успела только оглядеться, стянуть бальное платье и надеть чёрные брючки. Уж и не знаю, в чьи вещи пришлось облачиться, но мой чуткий ликанский нос смог лишь уловить нотки розы, лаванды и стирального порошка. Надевать изумрудного цвета свитер мне пришлось уже в присутствии служанки, ворвавшейся в комнату, точно ураган и сообщившей, что все собрались за столом и ожидают только меня.

Мысленно выругавшись, я очень медленно сложила платье, поправила застёжки на туфлях, подаренных Валентином, и потопталась у напольного зеркала в роскошной тяжёлой раме, которое стояло в углу. Цвет туфель не соответствовал остальной одежде, но это придётся пережить.

Девушка переминалась с ноги на ногу, потом громко откашливалась, вздыхала поглядывая на дверь, но я продолжала вертеться перед зеркалом. Чем активнее она вела себя, тем неторопливее становились мои движения — не люблю, когда торопят.