Дело изъеденной молью норки

— А когда вылетал самолет?

— В половине второго восемнадцатого.

— Прямой рейс?

— Нет, мне пришлось пересесть на другой самолет в Эль-Пасо, если вам нужны все детали. Я сидел рядом с красивой блондинкой, строившей мне глазки, однако, когда она узнала, что в Эль-Пасо я пересаживаюсь на другой самолет, ей вдруг захотелось спать. Потом я сидел с женщиной, только что поевшей чесноку. К тому же ее ребенка все время тошнило.

В зале суда раздался смех.

Мейсон даже не улыбнулся.

— Вам пришлось столкнуться с трудностями в Мехико?

— Со множеством.

— Но это все равно был отдых?

— Смена обстановки.

— Вы когда-нибудь пытались уволиться из гостиницы «Кеймонт» и поискать работу в другой гостинице?

— О, Ваша Честь, мне кажется, нет смысла выворачивать свидетеля наизнанку, выуживая из него все детали его прошлого, — встал со своего места Гамильтон Бергер. — Пусть адвокат защиты ограничится темами, поднятыми во время допроса свидетеля выставившей стороной.

— Мне представляется, что здесь что-то не так с прошлым, — признался судья Леннокс. — Я не собираюсь ограничивать перекрестный допрос. Возражение отклоняется.

— Так пытались? — спросил Мейсон.

Свидетель постарался встретиться с Мейсоном взглядом и не смог.

— Нет, — ответил он тихим голосом.

— Вы были когда-либо осуждены за совершение преступления?

Свидетель уже собрался встать со стула, но остановился и опустился на место.

— О, Ваша Честь, адвокат защиты наугад высказывает предположения, пытается очернить репутацию свидетеля, единственная вина которого состоит в том, что он дал показания против клиентов мистера Мейсона.

— Я тоже считаю, что при сложившихся обстоятельствах вопрос достаточно жесток, — заметил судья Леннокс. — Однако, его нельзя считать недопустимым. Это одно из оснований для того, чтобы подвергнуть сомнению сказанное свидетелем. За вопросом явно не последовал немедленный отрицательный ответ. Поэтому, несмотря на мое нежелание, я отклоняю возражение.

— Вы когда-либо были осуждены за совершение преступления? — повторил Мейсон.

— Да.

— За какое? Вы сидели в тюрьме?

— В «Сан-Квентине» за вооруженный разбой. Теперь вы все знаете. Давайте, кончайте меня. Разрывайте на части, если вам так хочется.

Мейсон с минуту смотрел на молодого человека, затем отодвинул свой стул к концу стола, предназначенного для адвокатов, сел и тоном, в котором явно слышалась искренняя заинтересованность, заявил:

— Мне не хочется ничего подобного, мистер Хокси. Я считаю, что мы в состоянии использовать это, но не для того, чтобы вас растоптать. Ваши наниматели знают, что вы были осуждены?

— Ну почему, как вы думаете, я тружусь на второсортной работе в третьесортной гостинице? — злобно спросил Хокси.

— Вы уверены в своих идентификациях?

— Абсолютно. Я никогда не забываю лицо. Стоит мне хоть раз увидеть человека и соотнести его с чем-либо, я его никогда не забуду. Именно поэтому я нужен гостинице.

— Когда вас осудили, Фрэнк?

— Десять лет назад.

— Сколько вы сидели?

— Пять лет.

— А чем вы занимались потом?

— Поменял пять или шесть мест работы. Всегда что-то случалось. Всплывало мое прошлое и меня выгоняли.

— А дальше?

— Потом меня забрали в участок по подозрению. Не потому, что я что-то сделал, а из-за моего прошлого. Меня поставили в ряд с другими арестованными для какого-то опознания. Я понял, что потеряю еще одну работу. Я очень расстроился.

— Продолжайте.

— После процедуры опознания ко мне подошел один сержант. Я ему, судя по всему, приглянулся. Он сказал, что понимает мои чувства. У него есть друг — директор гостиницы «Кеймонт». Полицейский объяснил, что эта гостиница пользуется дурной репутацией, возникают проблемы с правоохранительными органами и поэтому директор должен меня понять и знать, с чем мне приходится сталкиваться. Этот полицейский знал откуда-то о моей способности не забывать один раз увиденное лицо. В гостинице «Кеймонт» требовался ночной портье. Сержант признался мне, что сам отправил предыдущего за решетку. Полицейский предупредил администрацию, что ему придется вообще прикрыть гостиницу, но новый директор обещал держать все в рамках законности. Сержант предложил мне сходить к этому новому директору и честно все рассказать о себе. Он объяснил, что если я хочу удержаться на работе, мне следует поставить нанимателя в известность о моем прошлом. Тогда у меня появится шанс. Он велел мне идти в гостиницу, но предупредил, что, если я в дальнейшем не намерен вести честную жизнь, мне не стоит даже пытаться устроиться, потому что у «Кеймонта» плохая репутация и за ней постоянно следят люди из Отдела по борьбе с наркоманией и проституцией.

— И вы пошли к новому директору?

— Да. Это оказалось лучшим советом, который мне когда-либо давали.

— К вам хорошо относятся?