Дело командора

— Я вижу. Воспаленная ткань сжимает нервные волокна. У тебя, верно, все время стоит гул в ушах и появляется беспричинное раздражение. Если разрешить, я сфокусирую пучок энергии и ликвидирую воспаление.

«Он „видит“. Почему я удивился? Разве не сам создал у него возможность „видеть“ это?» Отец знал, что его неприятно поразило совсем иное. И чтобы преодолеть растущую злость против самого себя, подумал: «Конечно, мое настроение зависит и от состояния моего организма. Мое настроение, но не мои поступки».

Ему хотелось, чтобы это всегда было правдой.

4

— Где найти профессора Саукальниса?

— Там! — Рука стремительно вытянулась, указывая направление. А сам человек даже не поднял головы, углубившись в расчеты.

Но Павел Петрович не уходил. У него болели ноги и шумело в голове. «Этот Центр похож на сумасшедший дом, — думал он. — Тысячи больных с одной заботой».

— Пока не объясните, как разыскать профессора Саукальниса, не уйду, — с непоколебимой наглостью заявил он.

Человек озадаченно воззрился на него, с трудом отвлекаясь от своего дела и соображая, чего хочет этот нахал. Но вот его глаза слегка прояснились, и он проговорил:

— Подымитесь на следующий этаж, вторая комната справа.

Павел Петрович толкнул дверь — она не открывалась. Он позвонил и услышал голос автомата:

— Профессор Саукальнис вылетел в Танганьику, на биостанцию номер семь. Вернется через два дня. Что передать?

Павел Петрович мысленно выругался. Миновав эскалатор, он сел в скоростной лифт. Только оказавшись на улице, передохнул, вызвал по видеофону клинику.

Доктор Лусерский не сразу ответил на вызов, и его лицо на экране улыбнулось во весь рот.

— Ей лучше, не беспокойтесь. Очевидно, это не асфиксия-Т.

— Можно ее повидать?

— Да, конечно.

Павел Петрович взялся за желтую ручку диапазонов, и на экране видеофона вместо улыбающегося лица врача появилось осунувшееся с углубившимися морщинами женское лицо.

— Надя! — позвал он.

Глаза широко раскрылись, потянулись к нему, словно они были руками, а не глазами.

— Ну как ты там?

— Уже лучше, родной. Мы все тогда напрасно перепугались. Это была не асфиксия-Т. А как твои дела? Пришёл к какому-нибудь выводу?

Он покачал головой, сказал:

— Сейчас придется лететь в Танганьику вслед за одним профессором.

Она поняла:

— Будь спокоен. Я уже чувствую себя сносно. Смотрела на него, улыбалась.

Он смотрел на нее и тоже улыбался.

Они смотрели друг на друга и думали об одном и том же. Но он еще думал и о Кантове.

— До свидания, — сказал Павел Петрович.

— Счастливого пути, — пожелала она.

Он задержал вздох, переключил видеофон и только потом вздохнул. Послал на станцию заказ и стал ждать.

Через несколько минут его накрыла стремительная тень, закружилась, и вот уже круглый, похожий на батисферу гравилет втянул трубы и гостеприимно раскрыл дверь. Павел Петрович опустился в кресло, почувствовал, как в подушки за спиной поступает воздух. Кресло качнулось, принимая положение, наиболее удобное для пассажира. Это значит, что анализаторы уже успели послать в вычислительное устройство данные о весе, росте, фигуре пассажира. В щитке, закрывающем пульт, появилось окошко, из него, как грибок, выросла трубка диктофона.

Трубка закачалась перед лицом Павла Петровича и остановилась.

Следователь подтвердил курс, назвал скорость. Автомат переспросил:

— Извините, какая скорость?

— Предельная.

— Прошу выпить аэдин и пристегнуться дополнительными ремнями.

От аэдина Павел Петрович отказался, а дополнительные ремни пришлось пристегнуть.

Дверь захлопнулась, и тотчас на центральном экране появилось светлое пятно. Оно пульсировало, выпустило луч, метнувшийся на боковой экран.

Павел Петрович почувствовал, как холодной каменной тяжестью наливается тело, как холод подступает к горлу. «Не в первый и не в последний раз», подумал он и потерял сознание. А когда очнулся, перед его глазами танцевали желтые и красные круги.

— Заказ выполнен, — сказал автомат. — Полет вы перенесли на восемь и двадцать один по шкале Венцля. Пожалуйста, взгляните на экран слева и примите таблетки.

Пластмассовая трубка потянулась к его рту и, как только он разжал губы, угостила его таблетками. Желтые и красные круги исчезли, и сквозь открытую дверь Павел Петрович увидел прямоугольник ландшафта с высоченными травами и низкорослыми пальмами. Неподалеку от места посадки возвышался десятиметровый ствол банана с тяжелыми гроздьями плодов, и не верилось, что это растение не дерево и даже не кустарник, а всего-навсего многолетняя трава. Небо было густым и ленивым.

«Синий сверху и зеленый снизу», — подумал Павел Петрович стихами Багрицкого и вышел из гравилета. Он убедился, что аппарат точно выполнил заказ и доставил его к самой биостанции, расположенной неподалеку от Дар-эс-Салама, на берегу океана.

Навстречу Павлу Петровичу уже спешил мулат в оранжевом шлеме.

— Я следователь Совета, мне нужен профессор Саукальнис, — сказал Павел Петрович, и выражение лица мулата изменилось, стало почтительным.

— Пойдемте, провожу вас.

Профессора они нашли на берегу океана. Он готовился отплывать на катерке.