Дело командора

Командор закрылся в каюте с Семеновым, и сутки мы их почти не видели. Они разработали программу сигналов, основываясь на свойстве неизвестных существ отражать и повторять информацию.

Некоторого успеха мы добились на тридцать второй передаче. Их реакция была по-прежнему очень похожа на эхо, но из всей информации они выбрали те части, которые можно было использовать для ответа.

Разговор выглядел примерно так:

«Начинаем передачу. Вы ее принимаете?» Они:

«Принимаем».

Мы:

«Где вы находитесь? Туннели ведут к вам?» Они:

«Туннели ведут».

Мы:

«Туннели кончаются тупиками. Может быть, это не туннели, а перегородки? Чтобы продолжить путь к вам, нужно пробиться сквозь них?» Они:

«Тупики».

Мы:

«Но где же вы находитесь? Если мерить путь вышиной самой большой из ваших пирамид, сколько таких отрезков до вас?» Они:

«Туннели».

Мы:

«Какую форму имеете вы? Какую форму имеют жилища, в которых вы находитесь?» Они:

«Туннели».

И дальше на все наши вопросы они отвечали одним обозначением — «туннели».

Честно говоря, я подумывал тогда, что они или мы что-то не поняли в системе обозначений, но командор думал по-иному. Он уже догадывался, в чем дело, и сразу же принял меры. Он спас жизнь всем нам. Нет, не всем…

Истоцкий вспомнил о слушателях, кивнул головой Павлу Петровичу, будто говоря: вот так-то…

Командор спросил, кто принимал двух роботов, вернувшихся из туннелей?

Оказалось, Семенов. Он поручился, что роботы прошли полный карантин, а сейчас стоят в грузовом отсеке, в изолированной камере. Семенов добавил, что к ним никто не притрагивался.

Он забыл лишь сказать, что проверил дверь камеры и касался ее руками.

Теперь командор закрылся в каюте с Антоном, биологом. Я видел, как на одном из контрольных экранов-пультов зажигались огоньки, как плясала стрелка камеры перепада. Это командор и биолог включали мезонные и нейтронные микроскопы, установки для энергофореза, анализаторы фракций…

Выйдя из каюты командора, Антон выглядел растерянным. На наши вопросы он отвечал односложно: сейчас, сейчас, погодите… А сам о чем-то напряженно думал, что-то пытался осознать.

Затем начался новый «разговор» с жителями планеты. Командор передавал:

«Если мы вас правильно поняли, вы находитесь в туннелях?» Они ответили:

«Туннелях».

Командор:

«Или же вне туннелей?» Он показывал им разные геометрические фигуры — треугольник, круг, но они в ответ передавали лишь один рисунок, который должен был означать:

«Туннели».

Командор:

«Форма ваших тел — туннели?»

«Туннели».

«Ваши жилища?»

«Туннели».

И тогда на контрольном телеэкране возникла в четком рисунке догадка командора, переданная на стены туннелей. Мы увидели в тысячи раз увеличенное изображение микробов, обнаруженных в «ракушках» и «булавочных головках». В ответ на стенах туннелей замерцали миллионы таких же изображений.

Командор созвал всех нас на ОС — общий совет. Он сказал:

«Итак, всем ясно, что эти существа — колонии микроорганизмов. Антон предполагает, что они по уровню развития находятся где-то между человеком и муравьем. Это, конечно, очень неточное сравнение, но точного в данной ситуации не найти. Если судить по возможности переработки информации, то они, кажется, способны скорее подражать, чем проявлять инициативу и творчество. На своей схеме они выделили пятном место, где находятся „булавочные головки“ — будем их пока так называть. Если следовать гипотезе, предложенной Антоном, и проводить аналогии с муравьями, то можно предположить, что эти штаммы являются главнейшими — маточными, а те, что содержатся в „ракушках“, выполняют обязанности „рабочих“ — добытчиков энергии и веществ, необходимых для жизни. В то же время, возможно, „булавочные головки“ могут осуществлять роль своеобразных „клеток мозга“. Выявлением всего этого мы и займемся… — Он медленно поворачивал голову, стараясь каждому из нас заглянуть в глаза, и говорил: — Еще раз предупреждаю о строжайшем выполнении параграфа седьмого, пункта „а“.

Соблюдать полную осторожность. Это существа с иным способом переработки информации, с иными свойствами. Пока мы не получили более полных сведений об их образе жизни, запрещаю покидать ракету и прикасаться к предметам, которые роботы доставят извне, и к самим роботам».

Последняя часть его приказа, как оказалось, была лишней. Не прошло и суток, как телепередачи из всех шести туннелей внезапно прекратились. Мы послали роботам приказ вернуться. Но они не выполнили его.

«Шесть роботов одновременно… — сказал Семенов и с сомнением покачал головой. — Это не похоже на обычные поломки. И не напоминает дружеских намерений. Скорее всего, они уничтожили роботов или каким-то образом присвоили их».

У него была привычка тыкать в слушателей пальцами, как будто это делало его доказательства весомей. И вот когда его длинный указательный палец уперся в мою грудь, я заметил, что ноготь на нем синий, словно его придавили.

«Ты, кажется, ушиб себе пальцы о слушателей, — пошутил я, и он невольно взглянул на свой указательный, а потом на остальные пальцы. Ногти на всех были синими, как лазуревые камешки».