Дело лошади танцовщицы с веерами

— Я сам какое-то время ничего не понимал, ваша честь, зато теперь мне все понятно, — сказал Мейсон. — Полиция задержала Айрин Килби как Лоис Фентон. На следующий день свидетели опознали ее как женщину, которую они видели в отеле. Затем, буквально через несколько минут после этого опознания, полиция задержала настоящую Лоис Фентон, именно поэтому сержант Голкомб устроил повторное опознание, сказав свидетелям, что они должны снова взглянуть на девушку, при более благоприятных обстоятельствах, и оба свидетеля подумали, что им демонстрируют ту же самую девушку. А для того, чтобы свидетели ничего не заподозрили, полицейские устроили фиктивную перепалку. Иными словами, свидетели заранее убедили себя, что женщину, которую им собираются показать, они уже видели, и вряд ли задумывались, глядя на нее во второй раз. А затем, для того чтобы я не обнаружил, что произошло, полиция поместила обвиняемую Лоис Фентон в эту теневую комнату во второй раз. Но в этот раз по другую сторону экрана уже никого не было. Это была полицейская уловка, предпринятая совершенно очевидно для того, чтобы я ничего не понял…

— Это не так! — выкрикнул Гамильтон Бюргер.

— Вам бы следовало сначала определить, так это или не так, перед тем как выкрикивать опровержения в зал суда, — посоветовал Мейсон. — Спросите сержанта, который надзирал над теневой комнатой. Я не Думаю, что лейтенант Трэгг принимал в этом какое-либо участие, но спросите сержанта Голкомба, и вы услышите, что он скажет. Кстати, ваша честь, я заметил, что сержант Голкомб находится в суде, и я прошу разрешения привлечь его в качестве свидетеля защиты, пока я смогу оформить на него повестку с вызовом в суд и вручить ее.

Судья Донахью стукнул своим молотком, но все его попытки восстановить порядок ни к чему не привели.

Сержант Голкомб поднялся со своего места, начал что-то говорить, обернулся, направившись к двери, но затем остановился.

— Голкомб, подойдите сюда! — закричал Гамильтон Бюргер. — Я хочу поговорить с вами.

Мейсон опустился в кресло и ободряюще улыбнулся обвиняемой.

— Но как вы догадались обо всем этом? — прошептала Лоис Фентон.

— Что заставляет меня краснеть, — сказал Мейсон, — так это то, что я не догадался об этом давно. Все это ясно как дважды два. Они помещали вас в теневую комнату два раза. Но в первый раз вы не поднимали головы и были в дурном расположении духа. Когда свидетели увидели вас в первый раз, они подумали, что видят вас уже во второй раз.

— А этим можно доказать, что именно Айрин Килби была в отеле?

— Еще придется здорово поработать, чтобы доказать это, — ответил Мейсон. — Мы докажем, что первым лицом, которое свидетели опознали как женщину, виденную ими в отеле, была Айрин Килби, и, насколько я могу судить, все это вызовет чертовскую сенсацию.

Судья в последний раз стукнул молотком, призвав присутствующих к порядку.

— Ваша честь, — произнес Гамильтон Бюргер, — защита сделала самое поразительное заявление. Я не могу поверить, что оно имело под собой какие-либо основания. Даже если такие основания и были, оно бросает только слабую тень сомнения на процесс опознания, но не может опровергнуть…

— Суд хотел бы знать, — перебил судья Донахью, — действительно ли свидетельница Айрин Килби была помещена в теневую комнату в то время, когда свидетель Сэм Микер и свидетель Фрэнк Фолкнер находились там для того, чтобы произвести опознание.

— Разумеется, ваша честь, она не может сказать этого. Она не знает, кто был по другую сторону экрана.

— Ну, в таком случае полиция должна знать это! — почти что выкрикнул судья Донахью в раздражении.

— Да, ваша честь, и я, если мне будет дано время, попытаюсь отыскать реальные факты.

— Сколько вам требуется времени?

— Час. Удовлетворит ли это суд?

— Вы располагаете временем до двух часов дня, — сказал судья Донахью. — Мы сделаем перерыв до двух часов, и к этому времени я хочу знать, что в действительности произошло. В конце концов, полицейские протоколы были недоступны для защиты, а свидетельница Айрин Килби и, что совершенно очевидно, находилась в таком месте, где защита не могла иметь с ней контактов.

— Как важная свидетельница, — заявил Бюргер. — И она находилась в этом месте, ваша честь, с ее собственного согласия.

— Я не имею намерения подвергать что-либо критике, — ответил Донахью, — до тех пор, пока у меня не появятся какие-либо основания для критики, но я хочу добраться до самой сути этого дела. У вас есть какие-либо возражения против того, чтобы объявить перерыв до двух часов, мистер Мейсон?

— Есть, ваша честь.

Судья Донахью нахмурился.

— Разумеется, мистер Мейсон, окружной прокурор должен расследовать то, что произошло. Ему нужно просмотреть какие-то протоколы. Суд желает узнать, что действительно имело место в той теневой комнате во время опознания. Совершенно очевидно, что защита равно заинтересована в том, чтобы все факты были обнародованы. Таким образом, суд полагает, что его предложение о перерыве обоснованно.