Дело лошади танцовщицы с веерами

– Я обнаружил клочки перьев. Прошу дать мне возможность все объяснить. Перо состоит из различных частей. Это центральный стержень, его основная полая часть называется стволом пера. На каждой стороне этого перьевого ствола есть такие зазубринки, называемые бородками. Эти бородки, в свою очередь, имеют утолщения, на которых всегда, кроме страусовых перьев, есть свои особые насечки. На этих насечках имеются микроскопические зацепки, они, в свою очередь, соединяются с другими утолщениями и насечками, что в совокупности и делает перо составным целым. Далее. При вскрытии тела я обнаружил клочки двух перьев, которые легко можно было идентифицировать как страусовые, поскольку у них не было обычных насечек и, таким образом, соединительных звеньев между бородками и утолщениями.

– У вас с собой эти клочки, доктор?

– Да, они у меня с собой, сэр.

– Как вы сохранили их, доктор?

– В лабораторной пробирке, наполненной спиртом.

Доктор вынул маленькую стеклянную пробирку из кармана и вручил ее окружному прокурору.

– Это и есть те самые перья, вернее, клочки перьев, изъятые вами из тела потерпевшего?

– Совершенно верно.

– Я прошу, чтобы они были представлены как улика в качестве вещественного доказательства общественного обвинения номер один, – сказал Бергер.

– Есть возражения? – спросил судья Донахью Мейсона.

– Возражений нет, ваша честь.

– Вы заметили что-нибудь еще, доктор?

– Руки потерпевшего, – продолжал доктор, – сжимали острый как лезвие клинок кинжала. Его острие глубоко врезалось в пальцы обеих рук. Один глаз был приоткрыт, другой закрыт. Покойный был полностью одет. На спине покойного довольно обширный кровоподтек, имелось также обширное внутреннее кровоизлияние.

– Смерть наступила сразу?

– Практически сразу.

– Вопросы, пожалуйста, – предложил Бергер.

Мейсон отрицательно покачал головой с оттенком крайнего безразличия.

– Вопросов нет, – сказал он. – Я полагаю, что показания доктора, без сомнения, дают полную картину происшедшего, как он увидел ее.

Гамильтон Бергер явно был удивлен.

– Перекрестного допроса не будет? – спросил он.

– Никакого перекрестного допроса, – отказался Мейсон с улыбкой, подчеркивая всем своим видом, что после того, как были предъявлены клочки страусовых перьев, изъятые из тела, любой перекрестный допрос был бы бессмысленным.

– Ваша честь, – произнес Гамильтон Бергер, – у меня есть некоторые свидетельские показания, которые мне хотелось бы представить именно сейчас, чтобы соединить их с вещественными доказательствами, представленными доктором Ламбертом. Думаю, что, возможно, я отойду от обычного порядка свидетельских показаний, и тем не менее я желал бы, чтобы именно сейчас были предъявлены еще одни улики. Таким образом, я желал бы продолжить эту фазу слушания дела прямо сейчас.

– Это дело расследуете вы, – сказал судья Донахью. – Продолжайте его так, как вы считаете нужным. Я не знаю, регулирует ли закон порядок свидетельских показаний, разве что в том случае, когда есть возражение, необходимо доказать состав преступления до того, как будут представлены другие аспекты дела, а в случае отсутствия возражений можно выслушать свидетельские показания и связать их с делом позднее.

– Очень хорошо. Я прошу вызвать Фримэна Гэрли.

Фримэн Гэрли, в джемпере и комбинезоне, занял место свидетеля, подойдя к нему широкими шагами человека, привыкшего к работе на свежем воздухе.

Гэрли быстро ответил на обычные предварительные вопросы, касающиеся его имени, рода занятий и места жительства. Он сообщил, что он фермер.

– Так, а теперь ответьте, – продолжил Бергер с триумфальными нотками в голосе, – вы когда-нибудь прежде видели обвиняемую, эту молодую женщину, которая сидит позади своего адвоката и справа от помощника шерифа?

– Да, сэр, я видел ее прежде.

– Когда?

– Утром семнадцатого сентября.

– Где она была?

– Она была на юго-восточном конце моего ранчо.

– А теперь я бы хотел ознакомиться несколько более подробно с вашим ранчо. У меня здесь есть карта, подлинность которой я определю позже, но в данный момент я хочу ее использовать просто как схему и задать вам по ней несколько вопросов.

– Да, сэр.

Бергер развернул карту.

– Вы узнаéте контуры на этой карте, вернее, вы можете определить, что они означают?

– Да, сэр.

– Так что же?

– Они обозначают основные объекты моего ранчо. Вот здесь отмечен дом, там – дорога и изгородь, а также расположение конюшни, здесь же нанесены деревья и место, где около конюшни находится загон для скота.

– И все это должно обозначать то ранчо, на котором вы пребывали утром семнадцатого сентября?

– Совершенно верно.

– И на этой карте все точно?

– Все точно. Абсолютно, сэр.

– Вы говорите, что видели обвиняемую в то время, о котором идет речь?

– Да, сэр.

– Чем она занималась?

– Она ехала на машине по этой дороге.

– Давайте повесим карту на доску, – сказал Гамильтон Бергер, – таким образом, чтобы вы могли подойти к ней и указать те места на ней, о которых вы говорите. А теперь продолжайте.

Карту повесили, и Гэрли показал:

– Она остановила свою машину прямо здесь.

– Хорошо, пометьте это место на карте.