Дело не в тебе, дело во мне (ЛП)

Грациозные, элегантные, стареющие красавицы, которых ты выбираешь в толпе или в другом конце кафе, морщины на их лицах рассказывают историю, которую ты точно знаешь, что хотела бы услышать, с таким количеством слоёв и пятен, поворотов и разворотов, что ты даже не уверена, с чего она начинается?

Угольный карандаш.

Тогда у тебя есть общая картина — красивые люди с набором интересных черт, которые вместе создают красивое лицо. Это ваши картины маслом, лучше всего они смотрятся с расстояния десяти футов и, в конце концов, выглядят довольно забавно, если склониться поближе и проанализировать все их элементы по отдельности.

Но я быстро понимаю, что Чейз Крофт не подходит ни под одну из моих категорий. Он — не мазок кисти на холсте, не неровные слои краски на палитре или неровные линии, нацарапанные в альбоме для рисования. Его черты лица не просто великолепны в целом, он один из тех раздражающе привлекательных людей, каждая черта которых одинаково ошеломляюща.

Он — скульптура.

Кропотливо доводимый до совершенства в течение многих лет, пока не появились арии об его бровях, скулах, причудливой форме ноздрей.

А я?

Ну, а я, вероятно, рисунок пальцами.

Выполненный трёхлетним ребёнком.

Без присмотра.

В любом случае, я хочу сказать, что, когда мой взгляд опускается на его рот, я раздражаюсь, в какой-то судорожной, затаившей дыхание манере, обнаружив, что он даже более привлекателен, чем эти глаза. И, ну, поскольку его рот так близко к моему, и поскольку я глубоко ущербный человек, не контролирующий своё либидо, я ничего не могу с собой поделать, мои веки немного опускаются, а язык высовывается и облизывает сухие губы, моя сдержанность и чувство приличия улетучиваются, в такой непосредственной близости от него.

Он замечает.

ГЛАВА 11

ОТВЛЕЧЕНИЕ

Зловещий звук вырывается из его горла, и мои глаза возвращаются к его, которые, кажется, темнеют, пока я смотрю. Он бросает быстрый взгляд на мои губы, и на одно безумное мгновение мне кажется, что он собирается поцеловать меня снова.

— Чёрт, — внезапно бормочет он, целеустремленно отступая от меня и возвращаясь к своему столу, сжав одну руку в кулак, а другой массируя напряжение на затылке.

Я чувствую его отступление, оно подобно удару в живот — категорический отказ, сильно ударяющий меня и высасывающий воздух из моих лёгких.

Джемма, ты идиотка. Он уже сказал тебе, что не ходит на свидания. Он предупреждал тебя, и не раз. Прошлая ночь была счастливой случайностью. Такие мужчины не целуют таких девушек, как ты. Он, вероятно, пригласил тебя сюда только для того, чтобы убедиться, что ты не будешь говорить о нём с прессой или не доведешь эту историю до ещё большего безумия в средствах массовой информации.

Внезапно я злюсь — в основном на себя, за то, что на меня так повлиял этот мужчина, которого я даже не знаю, просто потому, что он привлекателен.

Неужели я действительно так слаба?

Я не слишком усердно ищу ответ на свой собственный вопрос.

Вместо этого я делаю глубокий вдох, смотрю на него прищуренными глазами и говорю себе перестать.

— Зачем я здесь?

Его глаза тоже сужаются, чувствуя резкую перемену в моём настроении.

— Я уже говорил тебе. Мне нужно немного картин… услуга, которую, если я не ошибаюсь, вы и оказываете.

Я вздрагиваю от холодности его тона, и насмешка срывается с моих губ, прежде чем я успеваю остановить её.

— Чушь собачья.

Выражение его лица выравнивается, а глаза начинают блестеть от сдерживаемого гнева. У меня сразу возникает ощущение, что у него нет большого опыта общения с людьми, бросающими ему вызов.

— Прошу прощения? — рычит он.

— Ты слышал меня, — огрызаюсь я, чувствуя себя — глупой и храброй. — Мы оба знаем, что ты вызвал меня сюда не для того, чтобы торговать произведениями современного французского искусства. Так почему бы вам просто не перейти к делу, мистер Крофт?

Я признаю, что добавляю последнюю часть, просто чтобы разозлить его.

Не сводя глаз с моих губ, он непроизвольно наклоняется ко мне, делая два шага от своего стола, прежде чем успевает остановиться, готовый пересечь комнату и либо убить меня, либо заткнуть поцелуем — я не уверена, что именно. Я наблюдаю, нервы крутятся у меня в животе, когда он замирает, понимая, что он сделал.

Ни один из нас не двигается, когда он делает глубокий вдох через нос, его кулаки так сильно сжимаются по бокам, что вены выскакивают на его загорелых предплечьях. Проходит несколько коротких секунд, и он прислоняется к краю стола, снова контролируя ситуацию.

Он откашливается.

— Я предпочёл бы вчерашнее прозвище.