Дело незадачливого жениха. Дело сердитой плакальшицы. Дело блондинки с подбитым глазом

— Я не могу сказать, сколько воды стекло в низину с окружающей территории. Но почва была очень мокрой, — осторожно ответил Трэгг. — Но в целом именно в этом месте должна была собираться вода.

— Вы уверены в этом?

— Да, сэр.

— Я хочу привлечь ваше внимание к фотографии, представленной под номером семь, — сказал Мейсон. — На этой фотографии видна большая цистерна, в которую, очевидно, собиралась дождевая вода для дальнейшего использования…

— Я думаю, вы правы, — прервал его Трэгг. — Я думаю, вода с крыши дома стекала в эту цистерну.

— Когда вы первый раз появились на месте преступления, вода стекала в цистерну?

— Мне кажется, да.

— А есть ли кран в нижней части цистерны?

— Я… я думаю, должен быть.

— Таким образом, вода, которая накопилась в низинке, была той водой в значительной свой части, которая вытекла из цистерны?

— Я не сказал этого, — заявил Трэгг.

— Но я сейчас спрашиваю вас.

— Я не думаю.

— Почему же нет, лейтенант?

— Я не уверен, что кран был открыт. Давайте посмотрим на фотографию.

Мейсон передал ему фотографию.

— Я заметил, что вы рассматривали ее с увеличительным стеклом, — улыбнувшись, сказал Трэгг.

Мейсон поклонился и передал Трэггу увеличительное стекло.

Трэгг внимательно изучил фотографию.

— Так, как это видно на фотографии, ваша честь, из крана вода не течет.

— Эта фотография, — заявил Мейсон, — говорит сама за себя. Я обращаюсь к вам, лейтенант, с просьбой вспомнить, был кран открыт или закрыт?

— Я думаю, он был закрыт.

— Это все. Больше вопросов нет, — сказал Мейсон.

— Пригласите Елену Барстлер, — сказал Драмм.

Елена Барстлер вышла вперед, присягнула говорить правду и приготовилась отвечать на вопросы.

— Вы живете по адресу: бульвар Сан-Филиппе, номер шестьдесят семь дробь пятьдесят?

— Да.

— Как давно вы живете там?

— Около года.

— Вы работали в течение этого года, госпожа Барстлер?

— У меня была небольшая ферма, — сказала она. — Я выращивала цыплят.

— Больше вы нигде не работали?

— Нет.

— Вы знакомы с погибшей Милдред Денвил?

— Да.

— Как давно вы знали ее?

— Около трех или четырех лет.

— Она когда-нибудь работала у вас?

— Да.

— Когда?

— В начале тысяча девятьсот сорок второго года.

— И как долго она работала у вас?

— Около двух или трех месяцев.

— А потом вы встречались с ней?

— Да. Мы стали друзьями.

— Вы встречались с ней вечером двадцать шестого числа?

— Нет, сэр.

— А утром двадцать седьмого?

— Я видела ее тело.

— Когда вы видели ее в последний раз до двадцать седьмого?

— Я точно не помню. За два или три дня до этого.

— Вы говорили с ней по телефону?

— Да.

— Была ли какая-нибудь необычная причина для этого разговора?

— Да.

— Какая же? — спросил Драмм.

Судья Винтерс с удивлением посмотрел на Мейсона и спросил:

— Есть ли возражения у защиты?

— Нет, ваша честь.

— Ну, что ж, отвечайте на вопрос.

Госпожа Барстлер почесала подбородок.

— Милдред Денвил, — сказала она тихим, отчетливым голосом, — похитила моего сына. Я пыталась забрать его назад.

Судья Винтерс замер, внимательно глядя на свидетельницу.

— Вы говорите, она похитила вашего сына?

— Да.

В зале суда наступила тишина.

— Когда она похитила вашего ребенка? — спросил Драмм.

— За моим сыном ухаживала Элла Броктон, проживающая по адресу: двадцать три дробь двенадцать, Олив Крест Драйв. Милдред Денвил очень привязалась к ребенку во время ее работы у меня на ферме. Она несколько раз приходила, чтобы встретиться с ним, а за два дня до своей смерти, то есть двадцать четвертого числа, она убедила госпожу Эллу Броктон не…

— Вы находились у себя в это время? — прервал ее Драмм.

— Нет, сэр.

— Таким образом, вы знаете об этом лишь со слов госпожи Броктон?

— Да.

— Тогда нет смысла обсуждать это.

— У защиты нет возражений, — заявил Мейсон.

— Но ведь очевидно, что это косвенное свидетельство, — заявил Драмм.

— Конечно, — сказал судья Винтерс. — Но если этот факт будет подтвержден другими доказательствами и если нет возражений со стороны защиты, то…

— Мой вопрос не требовал подобного ответа, — сказал Драмм. — А даже если имело место противное, то я снимаю свой вопрос.

— Хорошо, — постановил судья Винтерс.

— Итак, был ли у вас какой-нибудь телефонный разговор с погибшей по поводу вашего сына?

— Да.

— Когда?

— После похищения у нас состоялось два или три телефонных разговора.

— И что она говорила? Каков общий смысл этих разговоров?

— Я предпочел бы, чтобы свидетельские показания были более подробными, — сказал Мейсон.

— Хорошо. Что она сказала, когда она позвонила вам в первый раз?

— Она сказала, что мой сын у нее; сказала, что готова обсудить этот вопрос со мной.

— Вопрос о вашем сыне?

— Да.

Судья Винтерс наклонился вперед и спросил:

— Вы хотите сказать, что она предлагала вам обсудить вопрос о вашем сыне?

— Да.

— А на каком основании она может обсуждать вопрос о вашем сыне?

— Она была очень привязана к мальчику. Она хотела заставить меня согласиться с тем, чтобы ребенок находился у нее некоторое время.

— И вы согласились?

— Нет.

— Что вы сделали?

— Я сказала, что если она не вернет ребенка госпоже Броктон, она будет арестована за похищение ребенка.

— И что она сделала?

— Она повесила трубку.

Судья Винтерс откинулся в своем кресле и задумался.