Дело о бархатных коготках

— Вы знаете. Он вышел из ванны и набросил лишь халат, даже не вытерся.

— Да-а? — спросила она машинально.

— Впрочем, вы хорошо знаете, что на это есть доказательства. А теперь, как вы думаете, откуда я там взялся, если он купался?

— Наверное, вас впустил лакей.

— Лакей тоже так утверждает? — усмехнулся Мейсон.

— Откуда я могу знать. Я знаю только, что слышала ваш голос.

— Вы выходили с Гаррисоном Бурком, — медленно сказал Мейсон. — Вы не брали этой сумки к вечернему платью, правда?

— Конечно, нет, — ответила она и прикусила язык.

Мейсон показал зубы в улыбке.

— Тогда каким образом она оказалась в столе мужа?

— Не знаю.

— Вы помните те квитанции, которые я вам дал?

Она кивнула головой.

— Где они?

— Откуда я знаю, — пожала она плечами. — Я их потеряла.

— Это окончательно решает дело, — заявил Мейсон.

— Какое дело?

— Тот факт, что вы его убили. Вы не хотите сами сказать, что произошло, следовательно, я сам скажу это вам. Вы выходили с Гаррисоном Бурком, потом Бурк проводил вас до дома. Ваш муж услышал, как вы поднимаетесь наверх. Он как раз купался, и все в нем кипело от ярости. Он выскочил из ванны, набросил халат и позвал вас в кабинет. Как только вы вошли, он показал вам квитанции, которые нашел в сумке во время вашего отсутствия. На них стояла моя подпись, а я как раз был этим днем у него с требованием убрать статью из «Пикантных Известий». Он сопоставил одно с другим и догадался, от чьего имени я действовал.

— Ничего подобного я не слышала, — сказала Ева Белтер.

— Слышали, слышали, — улыбнулся Мейсон. — Вы сразу же поняли, что это конец, и выстрелили. Он упал на пол, а вы выбежали из комнаты, но несмотря ни на что, не потеряли хладнокровия. Вы бросили револьвер, зная, что он должен привести полицию к Гаррисону Бурку, зато никто не сможет доказать, что он был у вас. Вы хотели впутать в это дело Бурка, надеясь, что он, в свою очередь, вытащит вас. Вы побежали позвонить Бурку о том, что произошло несчастье и что полиция найдет его револьвер. Вы сказали ему, что будет лучше, если он на какое-то время затаится, и что единственный его шанс — это дать мне как можно больше денег на то, чтобы затушевать это дело. Потом вы позвонили ко мне и заманили меня домой. Вы сказали, что узнали меня по голосу, потому что вам нужна была моя помощь. Вы считали, что если вы впутаете в это дело нас обоих, Бурка и меня, то, защищая себя, мы защитим и вас. Вы были убеждены в том, что я как-то смогу это сделать при финансовой помощи Гаррисона Бурка и дополнительной угрозе собственной жизни. Вы делали вид, что не понимаете, в каком положении вы меня держали, утверждая, что узнали меня по голосу. Если бы вас стали в какой-то момент припирать к стене, то вы могли свалить все на меня и смотреть со стороны, как мы с Гаррисоном Бурком будем драться.

Она смотрела на него большими глазами, с белым, как мел лицом.

— Вы не имеете права так со мной разговаривать, — заявила она.

— Не имею права? У меня есть на это доказательства.

— Какие доказательства?

Он хрипло засмеялся.

— А как вы думаете, что я делал все это время, пока вы были на допросе? Я отыскал Гаррисона Бурка, и мы вдвоем взяли в оборот экономку, миссис Вейт. Она пыталась покрывать вас, но знает, что вы вернулись с Бурком, и слышала, как ваш муж звал вас наверх. Знает также, что он искал вас весь вечер, что обыскал сумку и нашел какие-то бумаги. Когда вы потребовали выписать себе квитанции без фамилии, вы посчитали, что таким образом все будет чисто. Вы забыли только, что на них стоит моя подпись. Зная, с чем я приходил, а затем найдя квитанции с моей подписью в вашей сумке, ваш муж без труда догадался, что это вы были той женщиной из Бичвунд Инн.

— Вы мой адвокат, — сказала она, задыхаясь. — Вы не можете использовать против меня то, что вы узнали от меня. Вы должны быть лояльным по отношению ко мне.

Он горько рассмеялся.

— По-вашему, я должен сидеть и смотреть, ничего не делая, на то, как вы пытаетесь свалить на меня убийство?

— Этого я не сказала. Я требую только, чтобы вы были лояльны.

— Вы имеете наглость говорить мне о лояльности?

Она попробовала другую линию обороны.

— Все, что вы только что тут рассказали, это одна большая ложь. Вы никогда не сможете ничего доказать.

Мейсон взял шляпу.

— Я ничего не могу. Зато вы можете провести полночи, говоря прокурору о том, что было высосано из пальца. Теперь я иду сделать заявление, которое даст полиции совсем неплохое понимание того, что было на самом деле. Может быть, вы не звонили Гаррисону Бурку, чтобы предупредить его и уговорить скрыться? Может быть, то, что ваш муж обнаружил ваш роман с Бурком, не является достаточным мотивом для убийства? По-моему, этого вполне достаточно для обвинительного акта.

— Но, я ведь ничего не выигрываю от его смерти.

— Это еще одна из ваших комбинаций, — холодно ответил он. — Комбинация, обдуманная так же коварно, как и все остальное, и довольно хитро для создания внешнего вида, но не для его поддержания. Фальшивое завещание было сильным ходом.

— Что вы хотите этим сказать?