Дело о бездонном омуте

Похоже, вцепившейся в него твари надоело тащить Корсакова. Со скрежещущим визгом, слышном даже сквозь шлем, она набросилась на Владимира, пытаясь разорвать водолазный костюм. Но на твердой земле у него уже появились шансы дать отпор. Улучив момент, Корсаков со всей силы пнул невидимого зверя утяжеленным водолазным башмаком. Существо жалобно взвизгнуло, отпрянуло, однако с удвоенной яростью набросилось на Владимира. Возникшую заминку он сумел использовать, чтобы перевернуться на спину. Тварь пригвоздила его к земле своим весом и вновь вцепилась в Корсакова когтистыми лапами. Раздался треск рвущегося костюма. Живот и правую ногу обожгла острая боль. Теперь настал черед Владимира зарычать от злости. Он боднул тварь медным шлемом, отбросив назад, а затем выбросил вперед руку с копьем. Корсаков почувствовал, как оружие достигло своей цели. Существо дико заверещало и забилось, чуть не вырвав гарпун из рук. Владимир ухватился за древко обеими руками, провернул и потянул вверх чтобы дополнительно разодрать нанесенную рану острыми зубцами. Крики твари перешли в дикий скулеж, после чего затихли, а гарпун перестал трепыхаться в руках.

***

Появление второго за день грязного и изможденного человека, да еще и с глубокими царапинами по всему телу, наделало в усадьбе шуму. Еще больше окружающих напугал тот факт, что на этот раз визитер возник не из озера, а будто бы материализовался на первом этаже. Федор, тотчас вызванный слугами, с трудом узнал в окровавленном мужчине франтоватого гостя, явившегося в усадьбу сутками ранее.

– Владимир Николаевич, вы ли это? – с дрожью в голосе спросил камердинер.

– А вот это очень правильный вопрос, – несмотря на хрипоту и очевидную усталость, в голосе Корсакова явственно прозвучали ехидные нотки. Он сидел прямо на полу, опершись спиной на стену. Руки его по-прежнему сжимали в руках гарпун, обугленный со стороны древка.

– Откуда вы взялись?

– Из царства Аида практически, – Корсаков глубоко вздохнул и посмотрел на собеседника. – А что вы здесь делаете? Как же ваш пост у хозяйской спальни?

– Я… – Федор замялся. – Мне было сказано, что в моих услугах не нуждаются. Тоном, не терпящим пререканий. Хозяйка приказала всем зашторить окна и покинуть второй этаж…

– А вот это плохо! – вздрогнул Корсаков. Он попытался опереться на гарпун, но силы покинули его, и Владимир вновь сполз по стене на пол. – Помогите же мне встать! Дайте руку!

Когда Федор поднял его на ноги, Корсаков оперся рукой о стену, встряхнулся (почти по собачьи) и глубоко вздохнул. Затем он перевел взгляд на камердинера и четкими короткими фразами начал отдавать приказания:

– Во-первых, пусть все слуги немедленно покинут дом. Сколько сейчас времени?

– Четверть восьмого…

– Отлично, значит солнце еще не зашло! Пусть они встанут на самом освещенном месте, которое смогут найти.

– Зачем… – попытался спросить камердинер, но Корсаков не дал ему продолжить.

– Во-вторых, осматривая вчера усадьбу я обратил внимание на зал с охотничьим оружием и трофеями. Ружья, надеюсь, не декоративные? – Федор помотал головой. – В таком случае, возьмите и зарядите два, себе и мне. Далее… Пусть мужчины, те что посильнее, перед тем, как отойти от дома кинут что-нибудь тяжелое в окна второго этажа. Так, чтобы они разбились.

– Владимир Николаевич, вы в своем уме? – опешил камердинер.

– Почему-то меня регулярно об этом спрашивают… – проворчал Корсаков. – Слушайте, Федор. Ваш хозяин мертв. Наталье угрожает та же участь, если с ней уже не случилось самое страшное. Если вы немедленного не сделаете так, как я сказал, то погибнут вообще все, кто сейчас находится в усадьбе. И ради Бога – никто не должен подниматься на второй этаж. Марш исполнять!

Камердинер не колебался. Он развернулся и отправился выполнять распоряжения.

– Да, и… – бросил ему вслед Корсаков. Он мрачно оглядел порванное и окровавленное нижнее белье, которое несколькими часами ранее пришлось надеть под водолазный костюм. – На обратном пути захватите мне что-нибудь из одежды, будьте добры!

***

Усадебный дом наполнила суматоха. Зычный голос Федора раздавал команды. Женщины, охая и ахая, выбегали на улицу. Затем все прочие звуки перекрыл звон разбиваемых окон. Слуги ожидали, что раздадутся разгневанные крики хозяйки, но этого не последовало. И это пугало. Перепуганные люди, как того и требовал Корсаков, отошли от дома и сгрудились у ворот, куда падали лучи заходящего июньского солнца.

Внутри Корсаков и Федор, вооруженные охотничьими «Ремингтонами», медленно крались вверх по лестнице, освещая путь яркими фонарями.

– Владимир Николаевич, может, объясните вкратце, с чем мы должны столкнуться?